6 октября в Казахстане прошел референдум по вопросу строительства атомной электростанции. Согласно предварительным результатам, 71 процент проголосовавших поддержали строительство АЭС. Это четвертый референдум в Казахстане и второй, проведенный при президенте Токаеве.
Первый прошел 29 апреля 1995 года, на голосование был поставлен вопрос о продлении полномочий президента до 2000 года без проведения выборов. По официальным данным, 95,4 процента высказались за дальнейшее пребывание Нурсултана Назарбаева у власти. Второй референдуме, 30 августа 1995 года, казахстанцы проголосовали за принятие Конституции, которая, по мнению политических обозревателей, заложила основы для установления авторитаризма. Более 90 процентов избирателей, по информации ЦИК, одобрили текст Основного закона. В последующие годы в Конституцию внесли массу поправок, прописав в ней привилегии первого президента.
Третий референдум прошел 5 июня 2022 года, через пять месяцев после кровопролитных Январских событий, ослабивших влияние Назарбаева и его семьи. На голосование тогда вынесли пакет изменений в Конституцию 1995 года, которые предусматривали аннулирование привилегий Назарбаева и исключение упоминаний о нем. Среди прочих поправок — ограничение президентского мандата одним семилетним сроком, запрет для родственников президента занимать должности на госслужбе, восстановление Конституционного суда. Преемник Назарбаева Касым-Жомарт Токаев и его команда заявили о строительстве «нового Казахстана», реформах и движении к демократизации. Однако спустя два года, по мнению противников режима, новый Казахстан остался таким же, как и старый. Только теперь власть не опасается вновь закручивать гайки, немного раскрученные до этого. Токаев успешно консолидировал власть, а общество погрузилось в апатию, вызванную страхом и разочарованием.
Еще до начала референдума обозреватели в стране и за рубежом отмечали, что вопрос строительства атомной электростанции в Казахстане выходит за рамки энергетики и напрямую затрагивает политику, а референдум и последующие события покажут, насколько успешно страна сумеет решить проблему энергетической безопасности и справится со сложными геополитическими вызовами.
В данном материале Ascolta изучает внутриполитические процессы в Казахстане, а также анализирует возможные последствия проведения референдума, основной целью которого называется энергетическая безопасность, однако у многих возникают вопросы касательно политических последствий как в самом Казахстане, так и всем регионе.
This Content Is Only For Subscribers
Аргументы «за» и «против»
Впервые о необходимости провести референдум, о строительстве атомной электростанции президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев заявил в 2023 году. Тогда в своем послании к гражданам республики он отметил наличие разных точек зрения по этому «крайне важному вопросу» и предложил вынести его на общенациональное голосование. За несколько дней до референдума Токаев публично высказался в поддержку «масштабного» и «долгосрочного» проекта. По словам главы государства, без своей АЭС Казахстан может «остаться на обочине мирового прогресса».
В преддверие голосования на сайте правительства республики появился отдельный раздел, посвященный атомной энергетике. Строительство АЭС в Казахстане позволит решить проблемы с экологией, ростом потребления и износом старых станций, а также создаст новые рабочие места и станет «прочной основой для энергетической безопасности страны», говорится на государственном портале. Министр энергетики страны Алмасадам Саткалиев предупредил о росте дефицита электроэнергии в Казахстане к 2035 году. Тогда, по прогнозам Минэнерго республики, потребление электроэнергии вырастет до 152,4 млрд кВтч, а выработка упадет до 135 млрд. кВтч. И именно к 2035 году, как планируют власти, АЭС должна начать свою работу.
Агитируя за строительство АЭС, правительство Казахстана задействовало и «тяжелую артиллерию». Ею стали слова генерального директора МАГАТЭ Рафаэля Гросси, который сообщил казахстанским СМИ, что возглавляемая им организация консультировала официальную Астану по вопросу строительства атомной электростанции на территории Казахстана. «У нас была миссия по определению и анализу ядерной, институциональной и нормативной инфраструктуры, которая необходима вашей стране для движения вперед. И в этом году мы также работаем над различными тренингами и встречами, где мы сотрудничаем с казахстанскими ядерщиками, готовясь к тому, чтобы в случае принятия положительного решения по этому проекту сопровождать и поддерживать усилия Казахстана по внедрению производство ядерной энергии», — отметил Рафаэль Гросси. При этом он добавил, что возведение любой АЭС контролируется МАГАТЭ в соответствии с очень жесткими стандартами безопасности.
Противники АЭС, в свою очередь, назвали проект небезопасным, «экономически невыгодным» и «экологически рискованным», предлагая использовать вместо атомной энергетики возобновляемые источники энергии. Среди прочих контраргументов — предположение, что для строительства Казахстану нужно будет взять кредит, а за электроэнергию, полученную от новой станции, жители страны будут платить больше. По предварительным оценкам, стоимость работ по возведению АЭС составит $10-12 млрд. Кроме того, эксперты-экологи, экоактивисты, объединившиеся в группу «АЭС керек емес» («АЭС не нужна») обращали внимание не только на то, что Казахстан может оказаться в зависимости от поставщика технологий АЭС в условиях растущей геополитической напряженности. Говорили они и о других рисках. В частности, о распространенности коррупции, которая, как считают эксперты, создает основу для злоупотреблений и будет препятствовать тщательному надзору за ходом строительства.
Противники АЭС также отмечали высокий тариф на электроэнергию, вырабатываемую ядерными реакторами. Кроме того, с точки зрения участников «АЭС керек емес», станция способна нанести непоправимый ущерб экосистеме озера Балхаш, поселок Улькен на берегу которого правительство называет вероятной площадкой возведения АЭС. Специалисты приводят также такой фактор, как высокая сейсмическая активность региона: в случае землетрясения станция может разрушиться, обширные территории станут непригодными для проживания из-за радиационного заражения. Нерешенным остаётся и вопрос утилизации отходов АЭС. В этих условиях экологи призывают развивать зеленые технологии и делать ставку на альтернативную энергетику. Фактором, подкрепляющим фобии по поводу АЭС в Казахстане, называли травму, нанесенную многолетними испытаниями ядерного оружия в советский период. С 1949 по 1989 год на Семипалатинском ядерном полигоне советские военные произвели свыше 450 взрывов. Последствия до сих пор сказываются на здоровье местного населения.
Власти Казахстана же настаивали на том, что атомная электростанция будет безопасной и поспособствует развитию отечественной науки и становлению местных кадров в области мирного атома, создаст новые рабочие места. Представители правительства добавляли, что АЭС необходима, чтобы Казахстан смог выполнить задачи сокращению вредных выбросов в атмосферу для борьбы с изменением климата, как того требуют его международные обязательства. Еще один аргумент правительства и сторонников атомной энергетики — важность развития технологий в стране, которая занимает первое место в мире по добыче урана, основного компонента топлива для АЭС.
Всестороння поддержка
Сторонники атомной энергетики победили во всех регионах Казахстана без исключения. Больше всего голосов за АЭС отдали в Костанайской области — почти 82,2%. Худший результат был зафиксирован в Алматы — около 54% проголосовали за. Так, в Улькене (Алматинская область) — поселке, где и предполагается строительство АЭС,— проголосовали 1066 избирателей из 1069 (то есть явка составила 97%). Из них почти 90% — 956 человек — проголосовали за.
Наибольшую поддержку, как и ожидалось, оказали южные регионы, для которых вопрос энергодефицита актуален в первую очередь. Производство электроэнергии в Южном Казахстане покрывает лишь 57,2% потребления. А учитывая тот факт, что южные регионы являются наиболее густонаселенными – это дало мощный импульс итоговым цифрам.
Одной из важных проблем, стоявшей перед организаторами референдума, было обеспечение явки граждан. Из избирательного законодательства порог явки давно убрали, но в законодательстве о референдуме норма по-прежнему закреплена. Референдум считается состоявшимся, если в нем приняли участие не менее 50% от зарегистрированных избирателей. Это обстоятельство (помимо собственно агитации за необходимость развития атомной энергетики) заставило президентскую администрацию серьезно мобилизовать ресурсы. Под эгидой правящей партии «Аманат» был создан народный штаб «За строительство АЭС», куда вошли 6 политических партий и 20 общественных объединений. Согласно консенсусному мнению казахстанских политологов и экспертов, эта мера оказалась эффективной. По информации ЦИКа, в референдуме участвовали 7,8 млн. человек. В итоге явка составила 63,66%.Лишь в одном регионе — Алматы — не удалось набрать нужный кворум: там проголосовало чуть более 25%. Во всех остальных число принявших участие в референдуме составило более 50%, а в восьми регионах этот показатель превысил 70%. На участках за рубежом явка превысила 81%.
На референдуме также работали наблюдатели от Шанхайской организации сотрудничества и Совещания по взаимодействию и мерам доверия в Азии — «по их мнению, референдум является открытым, свободным и легитимным, ни одного нарушения на участках ими не было выявлено». Следует отметить, что Казахстан официально направлял приглашения в европейские структуры, в частности в ОБСЕ, но там отказались от отправки наблюдателей из-за большого количества запланированных на ближайшие месяцы мероприятий, связанных с выборами. Генпрокуратура Казахстана во время проведения референдума выявила всего два нарушения — в связи с незаконным проведением опроса общественного мнения и незаконной агитацией. Отсутствие сколько-нибудь значимых нарушений отметила и миссия наблюдателей СНГ. И хотя референдум 6 октября прошел относительно спокойно по сравнению с предыдущими президентскими и парламентскими выборами, все же были зафиксированы случаи задержания активистов и препятствия для наблюдателей, о которых официальные власти умолчали. И это дало повод экспертам отметить, что в Казахстане продолжает сохраняться политическая культура авторитарного государства, сформировавшаяся при бывшем президенте Нурсултане Назарбаеве.
«Услышим каждого»
В своем послании, в котором была объявлена дата референдума по вопросу строительства атомной электростанции, президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев заявил, что эта кампания станет «еще одним проявлением широкого общенационального диалога и ярким примером реализации концепции «слышащего государства». «Такими шагами мы формируем новую общественно-политическую культуру, закладываем новые стандарты принятия ключевых государственных решений», добавил он. Правительство Казахстана за последний год провело 20 публичных обсуждений по строительству АЭС в областях. В сентябрьском послании Токаев заявил, что это достаточный срок для принятия гражданами взвешенного решения по вопросу строительства АЭС.
Однако некоторые эксперты считают, что обсуждений было недостаточно для формирования объективного общественного мнения и что они не были достаточно открытыми. Как отмечает казахстанская служба Радио «Свобода», дискуссии в Астане мало чем отличалось от обсуждений, проведенных в других городах: на него также не пригласили спикеров, выступающих против строительства АЭС, а доклады касались только «преимуществ» атомных станций. Спикеры говорили примерно по десять минут, а те, кто хотел задать вопросы, сталкивались с трудностями из-за ограничения времени для выступления до двух минут. Тем, кто не успевал высказаться за отведенное время, отключали микрофон, некоторых даже просили покинуть место у микрофона.
Подготовка к референдуму также наглядно продемонстрировала, что демократические стандарты, о которых говорил Токаев в 2022 году, объявив о стратегии «Нового Казахстана» остались лишь декларациями. По данным Бахытжан Торегожиной, руководителя правозащитной организации «Ар. Рух. Хак», около 30 активистов были задержаны по всей стране в преддверии кампании. Среди них есть те, кто был арестован на два месяца по обвинению в намерении организовать «массовые беспорядки». Собственно аресты активистов давно в Казахстане не новость. Так, в 2023 году известного политического активиста Марата Жыланбаева приговорили к семи годам тюрьмы за «финансирование экстремистской организации». По этой же статье в августе 2024-го такой же срок получил журналист и гражданский активист Думан Мухаммедкарим, чей YouTube-канал «Не дейді» стал особенно популярен после протестов-2022. А лидер незарегистрированной Демократической партии Жанболат Мамай получил условный срок в шесть лет за «организацию массовых беспорядков» и запрет на общественно-политическую деятельность.
Независимые организации также сообщали о том, что были ограничения на выражение мнений против строительства АЭС, а митинги не разрешались. К примеру, по словам активистки Эльвиры Бекзадиной, они пытались создать движение «STOP АЭС», но не смогли его официально зарегистрировать. Большие проблемы были и у оппозиционных медиа. Появившаяся в 2023 году норма об ответственности за распространение «ложной информации» создала дополнительные риски для журналистов и блогеров.
Перед выборами и референдумами всегда существовали строгие требования к проведению соцопросов. Ранее, даже если социологические институты соответствовали этим требованиям, многие из них не могли получить разрешение от Центральной избирательной комиссии. То же самое произошло и в этот раз. Нововведением стало то, что теперь журналистские опросы среди населения стали приравнивать к социальным. В преддверие референдума суд казахстанского города Уральска оштрафовал главного редактора газеты «Уральская неделя» Тамару Еслямову за нарушение правил проведения опроса общественного мнения, связанного с выборами. Журналистка заявила, что штраф наложен за видео в YouTube, в которых она спрашивала мнение людей о референдуме. Этот случай вызвал закономерный вопрос среди журналистов: «Разве нельзя проводить опросы среди населения накануне выборов или референдума?». В то время как организации, приближенные к власти получают разрешения на проведение таких опросов.
Руководитель исследовательской организации PaperLab, социолог Серик Бейсембаев полагает, что власти «делают все, чтобы не показывать альтернативные взгляды в медиа». Его исследовательский центр подавал заявку в Центральную избирательную комиссию на проведение опроса перед референдумом, но комиссия отказала в разрешении. Причиной отказа стало то, что исследовательский центр получает финансирование из международных источников. Также было отклонено заявление бюро экспресс-мониторинга общественного мнения Demoscope при Международном центре журналистики MediaNet, поданное в прошлом месяце. И оппозиционные активисты и сходятся в одном — этот референдум не похож на «общенациональный диалог», о котором с пафосом говорил Токаев. Он, как классический автократ, провел его по желаемому сценарию, чтобы получить нужный результат.
В целом же, как только новые власти Казахстана почувствовали себя более уверенно, в их арсенал вернулись прежние репрессивные практики и характерная риторика. Переизбравшись на семилетний срок и перестроив систему под себя, Токаев по сути обрел полномочия Назарбаева. В начале своего президентства он казался мягким и скромным и за два года эволюционировал в типичного автократа-патриарха. Более того, некоторые признаки указывают на перерождение токаевского режима в еще более жесткий авторитаризм. Торможение реформ и демократизации власть объясняет тем, что формировавшаяся более 30 лет система не может измениться в одночасье. Об этом, кстати говорит и социологическое исследование, проведенное компанией Paperlab в апреле 2024 года, которое показывает, что такое объяснение в целом работает: часть казахстанцев оправдывает Токаева, возлагая ответственность на «плохих исполнителей на местах» и внешние обстоятельства (войну в Украине, стихийные бедствия и так далее).
Противоречивую картину фиксируют и другие опросы. С одной стороны, 64% респондентов не заметили существенных перемен в системе управления страной. С другой — президент Токаев сохраняет довольно высокий личный рейтинг. Это противоречие объясняется эффективностью госпропаганды, отсутствием реальной политической альтернативы, а также сохраняющейся в обществе надеждой на то, что президент все-таки осуществит обещанное — надо только подождать. И эта вера подкрепляется успехами Казахстана на внешних орбитах, где при президенте Токаеве Казахстан стал превращаться в серьезного игрока на международной арене, с которым откровенно «заигрывает» и Запад, и Китай, и Россия, а выбор потенциального партнера при строительстве АЭС во многом будет отражать геополитический вектор страны.
Геополитический аспект
После того как казахстанцы поддержали идею строительства АЭС перед правительством Казахстана встанет непростой вопрос – определиться с процедурой и принять решению по выбору основного подрядчика строительства. Астана рассматривает следующие варианты: Китайская национальная ядерная корпорация (China National Nuclear Corporation — CNNC); «Росатом»; южнокорейская KHNP (Korea Hydro & Nuclear Power); французская EDF (Électricité de France). Во время посещения избирательного участка, где Токаев голосовал на референдуме, он заявил журналистам: «Правительство должно заняться анализом, провести соответствующие переговоры. Но мое личное видение данного вопроса состоит в том, что в Казахстане должен работать международный консорциум, который будет состоять из мировых компаний, обладающих самыми передовыми технологиями. Дальше, как говорится, жизнь покажет».
Идея с консорциумом была публично озвучена еще два года назад. «Строительство должно осуществляться в виде международного консорциума, то есть это не будет одна страна, которая построит всю станцию. Мы будем брать лучшие технологии. Если говорить про ядерный остров (комплекс зданий и сооружений, имеющих отношение к эксплуатации и обеспечению эксплуатации ядерного реактора), наиболее эффективные технологии могут предоставить Россия, Корея, Франция. Если говорить про энергетическое оборудование, то мы видим наилучшие технологии у General Electric и корейских производителей. Если говорить о вспомогательном оборудовании — автоматика, системы учета, насосное оборудование, то большое количество производителей есть в европейских странах, таких как Франция, Германия»,— заявлял тогдашний глава госфонда «Самрук Казына» Алмасадам Саткалиев.
Заявление президента Казахстана Токаева о том, чтобы не отдавать предпочтение при строительстве АЭС какой либо одной стране, а задействовать международный консорциум, помимо, чисто технологического, имеет политический, а скорее геополитический аспект. Оно отражает политику геополитической многовекторности, которую проводит Казахстан. Он подчеркнуто не отдает предпочтения, какой либо оной стороне, будь-то Запад, Китай или Россия, а старается сохранить баланс интересов с каждым из партнеров. Хотя, как говорится, возможны и варианты.
Западный ветер
Вопрос о строительстве в Казахстане АЭС европейской компанией, а точнее французской EDF (Électricité de France) обсуждался еще год назад во время визита в Астану президента Франции Эммануэля Макрона. С точки зрения ядерной энергетики Казахстан для Франции представляется перспективным партнером. Более 60 процентов электроэнергии Франции производится на атомных электростанциях. И на переговорах в Астане французский президент, по сути, презентовал государственную компанию EDF, как потенциального подрядчика для строительства АЭС. Был и другой мотив – уран. Дело в том, что Казахстан является крупнейшим производителем на планете природного урана. На его долю приходиться 43% мировой добычи. Прежде Франция импортировала значительное количество урана с рудников французских компаний в Нигере. После военного переворота в этой стране возникли опасения, что поставки урана во Францию могут быть прекращены. И хотя Париж заверял, что эта революция не повлияет на производство электроэнергии в стране и запасов урана хватит на два года, визит Макрона показывал, что Париж все же обеспокоен поставками урана.
Однако были и геополитические аспекты. После агрессии России против Украины Казахстан стал важной частью энергетической компоненты Евросоюза: экспорт российской нефти в ЕС резко упал, а Казахстан стал третьим по величине поставщиком нефти в ЕС после Норвегии и США. Поэтому для Запада было важно, с одной стороны, ослабить связи стран Центральной Азии с Россией и переориентировать их в том числе на развитие отношений с ЕС. С другой стороны, Запад беспокоит растущее влияние в центральноазиатском регионе Китая, поэтому еще одной перспективной задачей для Парижа становиться сопротивление растущему влиянию Пекина. Конечно, соперничать с Китаем, который благодаря инициативе «Один пояс — один путь» инвестировал более чем в 100 проектов в Центральной Азии, так масштабно он не может. Однако «подбросить», например Казахстану «плюшки», в том числе и через инвестиции в инфраструктурные проекты через программу Global Gateway, или например строительство АЭС в Казахстане Брюссель вполне способен.
Одним словом, западный ветер стал все сильнее дуть в паруса казахстанского корабля, о чем, кстати, красноречиво говорит еще одни знаковый визит в Астану и страны Центральной Азии канцлера Германии Олафа Шольца.
Особенно важным для Берлина, конечно, является энергетическое сотрудничество двух стран. Так по итогам прошлого года Казахстан поставил в Германию 8,5 млн. тонн нефти – больше поступило только из Норвегии и США. Росту способствовал, в том числе и тот факт, что в прошлом году Казахстан начал перекачивать нефть в Германию напрямую через российский трубопровод «Дружба». Хотя объемы транзита по этому маршруту пока скромные — по оценке агентства Reuters, около 1,2 млн. тонн в год. Такой же объем власти Казахстана запланировали и на 2025 год. Помимо нефти Казахстан располагает запасами природного газа более 2 трлн. куб. м, что тоже немаловажно для немецкой экономики.«Мы очень рады развивать сотрудничество в области энергетики… Для нас крайне важно поддерживать мирную торговлю, чтобы протекционистские намерения оказались безуспешными. В этом ключе я рад нашей встрече и предстоящей встрече с представителями, президентами всех центральноазиатских государств. Это уже стало доброй традицией»,— подчеркнул, обращаясь к Касым-Жомарту Токаеву, канцлер Германии.
В 2023 году товарооборот двух стран вырос на 41% и составил $3,9 млрд. Казахстан вошел в четвертый десяток торговых партнеров ФРГ. Кроме того, в 2023 году Германия инвестировала в казахстанскую экономику 770 млн. долларов – на 64% больше, чем в прошлом году. «Положительная динамика наблюдается и в этом году. За последние семь месяцев объем взаимной торговли превысил $2,3 млрд.»,— уточнил казахстанский лидер. В общей сложности с 2005 года прямые инвестиции из ФРГ составили около $6,7 млрд. Президент уточнил, что во время визита Олафа Шольца стороны договорились о 66 совместных инвестпроектах общей стоимостью $55 млрд.
А вот чего в ходе визита не только в Казахстан, но и всего среднеазиатского турне Шольца не было, так это публичного обсуждения войны в Украине и необходимости противостояния российской агрессии. Конечно, это не значит, что украинской проблематики вообще не касались. В Астане канцлер заявил о необходимости изучить возможности запуска мирного процесса по Украине. Впрочем, в подробности он вдаваться не стал. Касым-Жомарт Токаев, в свою очередь, на встрече с канцлером заявил, что в военном отношении Россия непобедима и дальнейшая эскалация войны приведет к непоправимым последствиям для всего человечества и прежде всего для всех стран, прямо вовлеченных в российско-украинский конфликт. И уточнил, что Астана поддерживает мирный план Китая и Бразилии.
При этом господин Токаев добавил, что Казахстан занял равноудаленную позицию в конфликте и сохранил рабочие отношения и с Москвой, и с Киевом. Позже Олаф Шольц еще раз затронул тему последствий украинского кризиса, отметив: ФРГ не позволит использовать торговые отношения для обхода антироссийских санкций. «Я благодарен за доверительный диалог между нами, благодаря которому мы хотим предотвратить использование торговли между нами для обхода санкций»,— подчеркнул он на встрече с президентом Токаевым. И хотя на публичном уровне все лидеры стран Центральной Азии эту тему стараются не педалировать, де-факто все необходимы требования соблюдают, боясь попасть под вторичные санкции. Так центральноазиатские банки запретили транзакции с подсанкционными российскими финансовыми организациями.
Недавний визит Шольца в Казахстан, поездки в Астану президентов Франции и Италии, председателя Евросовета, внешнеполитических ведомств ЕС, США, Великобритании и Швейцарии подчеркивают то, что Запад, как мы уже ранее отмечали, все настойчивее пытается диверсифицировать экономические связи страны и сделать ее менее зависимым от Китая и России. Конечно, было бы глупо публично призывать власти Казахстана, ослабить свои связи с Пекином и Москвой. Это бы дало обратный эффект. Поэтому задача западных лидеров убедить Казахстан да и, пожалуй, остальные центральноазиатские страны, что они сами по себе представляют для них долгосрочный стратегический интерес и при этом могут положиться на новых партнеров в случае недовольства двух влиятельных соседей.
Ради этого западные страны даже вычеркнули из числа приоритетных раздражающие для лидера Казахстана вопросы соблюдения прав человека и демократизации. Остались в прошлом и лекции о том, каким образом надо проводить внутреннюю политику. Теперь западные дипломаты ограничиваются общими выражениями о поддержке реформ. И власти Казахстана умело этим пользуется, с одной стороны, укрепляя свои позиции внутри страны, а с другой, демонстрируют, что прагматичность внешней политики Казахстана доказывает ее эффективность. Во-первых, страна не находится под вторичными санкциями Запада. И это несмотря доказательство поставок в Россию товаров двойного назначения. Точечные санкции вводились против отдельных кампаний.
Так, в августе этого года министерство торговли США обновило санкционный список, внеся в него ещё 123 компании. Среди них казахстанский филиал турецкой фирмы All Global Trading Elektronik Dis Ticaret Ltd Sti, зарегистрированный в Алматы. Ранее в санкционные списки США и ЕС попали казахстанские компании: ТОО «Defense Engineering», ТОО «Elem Group» и ТОО «Da Group 22», которых подозревают в поставке электронного оборудования, интегральных схем и других товаров двойного назначения в Россию. В июне 2024 года список компаний, которые попали под санкции, пополнило ТОО «КБР-технологии», зарегистрированное в Северо-Казахстанской области. Компания, по утверждению минфина США, неоднократно поставляла комплектующие для сборки дронов. Как ранее писали журналисты-расследователи, в Казахстане зарегистрированы три компании – «КБР-СМТ», «КБР-Транс» и «КБР-Технологии» – которые выступали посредниками в цепочке поставок товаров в Россию в обход санкций. При этом грузы даже не доезжали до Петропавловска, а уходили сразу в Минск, откуда следовали в Москву.
Во-вторых, Казахстан никто не ставит перед жестким геополитическим выбором. Запад опасается, что ультиматум в духе «либо мы, либо они (Россия и Китай) лишь подтолкнет страну к Москве и Пекину. Россия тоже подобные ультиматумы ставить не может. У нее в мире не так много союзников и разбрасываться имеющимися, было бы не позволительной роскошью. Впрочем, о геополитичеком атомном и не только партнерстве Казахстана и России, речь впереди.
Опасная сделка
Казалось бы, что выбор «Росатома» в качестве подрядчика строительства АЭС в Казахстане, на первый взгляд, был бы вполне логичным. Долгие годы после распада СССР он оставался монопольным поставщиком ядерного топлива и строителем АЭС на постсоветском пространстве и в странах бывшего соцлагеря. Так, в конце мая Узбекистан заключил контракт с Россией на строительство атомной электростанции малой мощности в Джизакской области в 260 км. от Ташкента. В начале сентября стало известно, что российская корпорация «Росатом» сделала предложения властям Кыргызстана построить атомную электростанцию малой мощности с шестью реакторами. И хотя официальный договор еще не заключен, специалисты уже начали подбирать участок для строительства малой АЭС.
Кроме того, «Росатом» строит атомную электростанцию в Бангладеше стоимостью 12 миллиардов долларов. Правительство Бангладеш заявляет, что станция мощностью 2400 МВт, которая, как ожидается, начнет испытания в этом году, решит проблему дефицита электроэнергии и отключений. В Турции Россия строит первую в стране атомную электростанцию мощностью 4800 МВт, которая, как ожидается, начнет производить электроэнергию в этом году. Россия участвует в строительстве более трети новых реакторов, строящихся в мире, в том числе в Китае, Индии, Иране и Египте. До полномасштабного вторжения в Украину на Россию уже приходилось около половины всех международных соглашений по строительству атомных электростанций, поставки реакторов и топлива, вывода из эксплуатации или обращения с отходами. На ее главных конкурентов в ядерной энергетике — Китай, Францию, Японию, Южную Корею и США — вместе взятых — приходилось около 40 процентов.
Однако агрессивная внешняя политика России в целом и особенно война против Украины серьезно изменили это положение.
Яркий пример — Чехия. Сейчас она уже постепенно отказывается от российского ядерного топлива. А ранее, в 2021 году она исключила «Росатом» из конкурса на достройку АЭС «Дукованы», оставив южнокорейскую KHNP, американо-канадскую компанию Westinghouse и французскую EdF. Однако, как говорится, не все так однозначно. «Росатом», например, продолжает строить АЭС в Венгрии. В значительной мере, именно заступничеству венгерского премьера Виктора Орбана российский атомный монополист обязан тем, что все еще не попал под серьезные санкции. Евросоюз не ввел вообще никаких, а американцы не идут дальше отдельных дочерних компаний «Росатома», работающих, по их данным, на российский ВПК.
И все же, мало у кого есть сомнения в том, что если российская агрессия против Украины продолжится, то в ближайшие годы под санкции попадет и «Росатом». А раз даже в официальном проекте на строительство АЭС в Казахстане отводится минимум 8 лет, это значит, что россияне могут стать неприемлемым партнером по строительству для любой зарубежной компании, включая даже южнокорейскую. Французы и американцы явно не станут иметь дело с «Росатомом» уже сейчас.
Значит, остается два пути. Фиктивный консорциум, чтобы скрыть участие «Росатома» либо же его полное отсутствие в проекте. Рискнет ли Казахстан пойти по пути полного дистанцирования от России? Пока только в Армении дают понять более определенно о том, что они хотели бы АЭС, построенную по западным стандартам. В Казахстане же говорят, скорее, о том, что консорциум может быть не заменой «Росатому», а схемой, чтобы обеспечить его участие лишь в части проекта. Но шанс, что Токаев рискнет и первым на постсоветском пространстве позовет строить АЭС не россиян, все же остается.
Тем более, что в контексте полномасштабного вторжения России в Украину в Казахстане достаточно голосов, которые не хотят усиления российского влияния в стране. А строительство АЭС и есть формой такого «мягкого» влияния. Не секрет, что «Росатом» является ключевым фактором Кремля по завоеванию Глобального Юга. Компания подписала почти два десятка меморандумов о взаимопонимании со странами Африки и Латинской Америки, включая Зимбабве, Мали, Буркина-Фасо и Бразилию. В Гане Россия начала подготовку заявки на строительство первой в стране атомной электростанции вместе с поставщиками из США, Китая, Индии, Южной Кореи и Франции. Отношения, которые Россия выстраивает через ядерные проекты, превосходят даже длительные контракты на поставку газа по трубопроводам.
Строительство атомной электростанции занимает около 10 лет, а срок эксплуатации реактора на новых станциях составляет 60 лет. Подготовка к демонтажу, включая изъятие радиоактивных частей, занимает еще 10-20 лет и требует значительных средств. Помимо этого существуют и другие обязательства, привязывающие государство-партнера, например, подготовка специалистов, закупка техники и осуществление сервисного обслуживания оборудования. Выходит, что это очень длительное обязательство для страны иметь российское присутствие.
После 24 февраля 2022 года отношения Казахстана и России претерпели изменения. Казахстан считался, чуть ли не самым близким российским союзником после Беларуси, поэтому Москве было бы логично ожидать от него какой-то поддержки в войне с Украиной. Ведь Казахстан всегда участвовал во всевозможных интеграционных проектах России, включая военную ОДКБ, а во время январских беспорядков 2022 года президент Касым-Жомарт Токаев смог удержать власть во многом благодаря помощи Кремля. Однако на деле реакция Казахстана оказалась более чем прохладной: страна соблюдает антироссийские санкции, а в октябре 2023 года запретил экспорт в Россию 106 видов высокотехнологичных товаров, которые могут быть использованы в войне. Астана также обязалась отслеживать товары во время транзита, чтобы ограничить «параллельный импорт» в Россию.
Казахстанские банки отказываются от обслуживания карт российской платежной системы «Мир». Особенно сильное впечатление произвело выступление Токаева на Петербургском экономическом форуме в июне 2022 года, когда он в присутствии Путина заявил, что не планирует признавать ДНР и ЛНР. И с тех пор подобных заявлений из Казахстана прозвучало немало. Более того, готовность Токаева публично возражать Москве, наоборот, укрепляет его позиции и в казахском обществе, и на Западе, где его начинают воспринимать как самостоятельного политика, который уже не зависит ни от Назарбаева, ни от Путина. В связи с этим в Москве многие испытывают плохо скрываемое раздражение от действий союзника по ЕАЭС и ОДКБ и полагают, что президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев попросту «кинул» Россию, которая в свое время сохранила его у власти. Кроме того, недовольство вызывает то, что в Казахстане происходит казахизация и суживается сфера употребления русского языка в быту и госорганах.
Среди казахстанцев сильны симпатии к Украине как жертве агрессии со стороны России, а власть не спешит признавать «новые территории» российскими. Однако пока Москва, судя по всему, старается показать, что за пределами украинского вопроса готова придерживаться с соседями довоенных принципов – мол, всё у нас со всеми нормально, а Украина сама виновата. В Центральной Азии главным приоритетом России всегда было укрепление дружественных политических режимов. Давить на Казахстан сейчас, душить его экономически, заставлять поддерживать войну и требовать разрыва с Западом – контрпродуктивно. Поэтому, Казахстан балансирует, играя очень сложную дипломатическую партию, где с одной стороны — война и санкции, а с другой — плотное взаимодействие в рамках интеграционных объединений. А нарушить баланс, попадая в зависимость от России, отдав подряд на строительство АЭС «Росатому» Астана вряд ли захочет. Возможно, в этом ей поможет Китай, поскольку интерес к строительству АЭС в Казахстане проявила и Китайская национальная ядерная корпорация (China National Nuclear Corporation — CNNC).
Гибкий китайский подход
Надо отдать должное китайцам, они очень оперативно реагируют там, где вопрос касается прибыли и политического влияния. Корпорация CNNC на сегодня уже просчитала, во сколько Казахстану обойдется строительство АЭС и в течение, какого времени. Стоимость строительства АЭС из двух блоков общей мощностью 2,4 ГВт, которую планируют построить к 2035 году в Казахстане, в случае выбора китайского подрядчика, составит 5,6 млрд. долларов. Вот в министерстве энергетики республики сначала называли стоимость в 10 млрд. долларов и срок в 10 лет, позднее цифра возросла до 15 млрд. долларов.
По словам представителя CNNC, китайская корпорация приложит все усилия для своевременной сдачи АЭС в случае выбора ее в качестве подрядчика. Ли Юдонг, отвечая на вопрос о возможности строительства китайской стороной АЭС в Казахстане по схеме buld-operate-transfer (ВОТ) отметил: «Если лидеры наших стран заявляют о вечной дружбе — это значит, нам вместе работать и продвигать прогресс. Поэтому с нашей стороной мы готовы с вами дружить». По схеме buld-operate-transfer (ВОТ) «Росатом» строит АЭС «Аккую» в Турции. В рамках данного проекта часть электроэнергии с блоков приобретается турецкой стороной по заранее оговоренному тарифу, однако российская сторона самостоятельно обеспечивает строительство и финансирование объекта.
Экономические отношения между Китаем и Казахстаном часто трактуются довольно шаблонно, вписывая их только в продвигаемую Пекином инициативу «Пояса и пути», в рамках которой центральноазиатская республика играет роль «пряжки» в сухопутном экономическом поясе, связывающем КНР и Европу. Будучи крупнейшей страной Центральной Азии, Казахстан, разумеется, имеет ключевое значение для китайской концепции связей с Западом. Однако, рассматривая его лишь как один из узлов трансрегиональной геоэкономической стратегии Пекина, можно упустить из виду гибкость подхода китайских игроков к интересам Казахстана и ту выгоду, которую местные компании умело, извлекают из взаимодействия с КНР в ключевых отраслях. Наглядный пример, двустороннее сотрудничество в области добычи урана и поставок ядерного топлива.
Казахстан — крупнейший производитель природного урана на планете: в 2022 году его доля в мировом масштабе составила 43%. С одной стороны, это обусловлено наличием богатых залежей такого ресурса, с другой — сама геология месторождений позволяет вести добычу при помощи недорогого и высокорентабельного метода подземного выщелачивания. Казахстан располагает двумя третями мировых запасов урана, которые можно извлекать подобным способом, и в 2022 году почти 80% урана на планете было добыто именно так. Огромное преимущество в плане затрат на добычу позволило национальной атомной компании «Казатомпром» стать одним из самых конкурентоспособных производителей урана в мире и оказаться в сильной переговорной позиции, взаимодействуя с зарубежными компаниями, которые стремятся получить доступ к дешевым ресурсам страны. Поскольку в стране отсутствуют АЭС, возникает вопрос, куда же уходит весь добытый уран.
Тут в игру вступает Китай — второй в мире производитель ядерной энергии, где быстрее всего растет количество гражданских атомных реакторов. По сравнению с США, где за последние 30 лет в коммерческую эксплуатацию было введено лишь несколько новых реакторов, КНР поддерживает поразительные темпы строительства новых АЭС — и в последние годы они только ускоряются. Фактически большая часть из 26 текущих проектов строительства реакторов была запущена в ходе нынешнего бума, начавшегося в 2022 году. Чтобы обеспечить природным ураном свою мощную атомную промышленность, Китай принял стратегию, состоящую из четырех компонентов (в дословном переводе, «четыре в одном»): добыча сырья в стране и за рубежом, закупки на международном рынке и резервы.
Поскольку производство атомной энергии в Китае быстро росло, спрос на уран превышал объемы добычи, и основная часть сырья либо закупалась у международных поставщиков, либо добывалась за рубежом. И Казахстан стал незаменимым звеном и в том, и в другом случае. Стоит отметить, что успешное сотрудничество в сфере ядерной энергетике между Китаем и Казахстаном может стать дополнительным бонусом в предпочтении именно китайскому подрядчику. И конечно еще одним бонусом могут стать особые экономические и политические отношения Астаны и Пекина, которые заметны не вооруженным глазом.
Даже на форуме ШОС в Астане, в июле текущего года, лидера Китая Си Цзиньпина встречали куда помпезнее, чем Владимира Путина, на которого казахстанская пресса почти не обращала никакого внимания, давая России понять, кто в приоритете. И не мудрено. В Казахстан в рамках проекта «Пояс путь» с 2013 года было инвестировано 9,55 млрд. долларов. К тому же Китай стал самым крупным торговым партнером Казахстана — товарооборот между странами в прошлом году достиг 41 млрд. долларов (для сравнения товарооборот России и Казахстана в 2023 году составил 30 млрд. долларов). Тем более, что на фоне весьма не безоблачных отношений Казахстана с Россией, у Пекина и Астаны не существует никаких политических и экономических проблем. А если к этому добавить санкционное давление на Россию со стороны Запада, и попытку Пекина поставить под вопрос негласную систему сдержек и противовесов, сложившуюся в Центральной Азии, в соответствии с которой Китай отвечал за инвестиции и экономические проекты, а Россия за безопасность, то дрейф Казахстана в сторону Пекина вполне объясним.
Перетягиванием «одеяла» безопасности на себя, Китай всем видом показывает, что не может допустить конфликтов в Центральной Азии, поскольку это может ударить по проектам «Пояса и пути», в который Китай вложил сотни миллиардов долларов. Нет, Китай не собирается, вопреки расхожему мнению, выдавливать Россию из Центральной Азии в целом. Он делает это в тех сегментах сотрудничества, где российские позиции слабеют. И Казахстан, имеющий для Китая первостепенное значение в регионе, подошел на роль первой страны, в которой Пекин начал обкатку своей новой роли. Тем более, что утверждение Китая в качестве главной страны Глобального Юга только усиливает притяжение к нему не только Казахстана, но сотни других развивающихся стран. И все же при кажущихся преимуществах Китая в качестве подрядчика строительства АЭС в Казахстане, вряд ли Токаев отдаст предпочтение Пекину или какой-то другой стороне подавшей свои предложения. Во внешней политике ему важна многовекторность, а значит можно смело делать ставку на консорциум.
