Президентские выборы в Тунисе: похоронный марш по «арабской весне»

Оптимизм «арабской весны»

Долгое время Тунис был так сказать своеобразной витриной «арабской весны». Он стал первопроходцем, страной, где случилось невиданное: бескровная смена власти, но не от отца к сыну, как это сделали Асады и планировали сделать Каддафи и Мубараки, а в результате народного недовольства и последующих свободных выборов.

17 декабря 2010 года молодой (ему было всего 26 лет) торговец овощами по имени Мохаммед Буазизи вышел на главную городскую площадь городка Сиди-Бузид в Тунисе. Он нес с собой небольшую канистру с бензином. Быстро открыв её, Мохаммед прокричал, обращаясь к резиденции главы провинции: «Как же мне теперь зарабатывать на жизнь?». Это был его протест против государства, в котором самый мелкий чиновник желал продемонстрировать свою власть окружающим или же рассчитывал на получение взятки. И хотя в Тунисе для уличной торговли не требовалась лицензия, Буазизи постоянно подвергался давлению полицейских, вымогавших взятки за то, чтобы закрыть глаза на «незаконную торговлю». 

Мохам-мед терпел поборы до тех пор, пока утром 17 декабря к нему не подошла служащая муниципалитета. Она объявила, что торговать здесь нельзя, конфисковала весы и на прощание опрокинула прилавок. Буазизи отправился в резиденцию главы провинции искать справедливость. Но там его отказались принять и выслушать. Молодой торговец, будучи в полном отчаянии, сказал: «Значит, мне придется убить себя» и ушел. Этим словам никто не придал значения.

 В результате акции самосожжения Буазизи получил тяжелый ожог и, хотя врачи пытались спасти его, скончался в январе следующего года. С этого печального события началась революция в Тунисе, за которой последовали протесты и революции еще в 19 странах Ближнего Востока и Северной Африки. Так началась «арабская весна».

Смерть Буазизи всколыхнула в Тунисе огромную волну общественного недовольства. Очень многие молодые тунисцы примеряли на себя роль Мохаммеда и понимали, что сами могут оказаться на его месте. Гигантское возмущение вызвала попытка властей «замять дело». Было объявлено, что глава провинции понесет наказание, но этого не произошло. Чиновницу муниципалитета тоже не тронули. Да и расследование дела быстро заглохло. К тому же особенное возмущение в патриархальном арабском обществе вызывал тот факт, что мужчину оскорбила женщина, пусть и облеченная властью. 

Хотя арабские страны считаются недемократическими, там сохранились некоторые оппозиционные или хотя бы критически настроенные по отношению к власти средства массовой информации. Сведения о попытке суицида просочились в печать. Параллельно в народе расходились слухи, в которых произошедшее многократно преувеличивалось, а позиция властей представала совсем уж недостойной. Огромную роль в происходящем сыграли только еще начинающие приобретать популярность социальные сети. Информация расходилась через Facebook и Twitter. Именно через социальные сети активисты вскоре начали координировать общественные протесты. 

Уже 24 декабря в окрестностях Сиди-Бузида молодежь стала скапливаться на улицах города, выкрикивая антиправительственные лозунги. Полиция попыталась разогнать толпу, но столкнулась с серьезным сопротивлением — ее атаковали с помощью камней и бутылок с зажигательной смесью. Полицейских загнали в местную мечеть и заблокировали там. В то же самое время протестующие сожгли офис правящей партии, от огня пострадал городской вокзал, были уничтожены несколько автомобилей. Одного из демонстрантов застрелила полиция, что вызвало еще большую ярость толпы.

Уже через три дня тунисские профсоюзы устроили демонстрацию солидарности с гражданами Сиди-Бузиза в столице страны. Она была разогнана полицией. Недовольные были напуганы, но протесты продолжились уже в других провинциальных городах Туниса. После того как в больнице умер Мохаммед Буазизи, столкновения с властями приняли постоянный характер. Восставшие жгли полицейские участки и государственные учреждения по всей стране, а в столице протестующие начали массовые погромы всего, что им казалось хоть как-то связано с властями. 

Был установлен комендантский час, а полиция открывала огонь по группам протестующей молодежи. Парламент призвал принять самые суровые меры к мятежникам. На следующий день на улицы столицы вышло больше ста тысяч человек, президент Туниса Бен Али бежал из страны. Власть перешла к военным и временному правительству во главе с бывшим премьер-министром Мохаммед Ганнуши. Президентский дворец, как и многие другие здания органов власти, захватили и разграбили протестующие. Полиция была парализована и совершенно не следила за порядком. Важнейшие объекты взяли под охрану части регулярной армии. 

В Тунис начали возвращаться лидеры оппозиции, почувствовавшие, что пришло время поучаствовать в борьбе за власть. Они получили поддержку Запада, где леволиберальные круги с подозрением относились к режиму президента Бен Али, считая его архаичным. Оппозиционные партии отказались признавать правительство, пока в нем будут состоять члены правящей партии «Демократи-ческое конституционное объединение» бежавшего президента Бен Али. Радикалы требовали ее немедленного запрета. Под давлением общественности министры стали покидать ряды правящей партии (которой попрежнему принадлежало большинство мест в парламенте Туниса).

В результате временное правительство все больше оказывалось зависимо от мнения «улицы». В конце января из правительства удалили всех министров, которых подозревали в «недостаточной революционности», а еще через месяц в отставку ушел первый глава временного правительства Ганнуши, последний человек, связывавший новый политический режим с прежними порядками. 

Затем в октябре 2011 года в Тунисе состоялись парламентское выборы, на которых сторонники laicité – то есть светскости – выясняли отношения с исламистами из партии  «Возрождение» («Ан-Нахда»), чей лидер Рашид аль-Ганнуши вернулся из многолетнего лондонского изгнания. «Ан-Нахда» получила 41% голосов и обеспечила себе 90 мандатов в 217 местном тунисском парламенте.

Ни выборы, ни последующее противостояние между сторонниками светскости и исламистами в 2013 году не привели к кровопролитию и волнам насилия, подобным тем, что захлестнули Йемен, Ливию и Сирию. Военные не только не захватили власть, но сыграли огромную роль в мирном течении второй «жасминовой революции» (2010–2011). Тогда начальник Генштаба отказался участвовать в подавлении протестного движения, несмотря на приказ президента Бен Али. А исламистская партия «Ан-Нахда», которая, как мы уже отмечали, на первых парламентских выборах набрала большинство голосов, затем пошла на уступки другим партиям, а впоследствии вообще отказалась от политического ислама и объявила о своем новом кредо, – светская политика с религиозными корнями.

Более того, «Ан-Нахда» сформировала коалицию со светскими партиями для разработки новой конституции. Правда, в 2013 году после массовых протестов и начала национального диалога «Ан-Нахда» потеряла власть в стране. По итогам выборов 2014 года к власти пришла светская политическая партия «Нидаа Тунис» («Призыв Туниса»), которая на выборах в местную Ассамблею народных представителей получила 86 мест.

В январе 2014 года в Тунисе была принята новая Конституция, которую многие эксперты считали наиболее демократичной во всем арабском мире. Она гарантировала равноправие мужчин и женщин, свободу СМИ и многопартийность, закрепила смешанную парламентско-президентскую систему. В декабре 2014 прошел второй тур первых свободных президентских выборов, на которых победу одержал 88-летний Бежи Каиду эс-Себси основатель светской партии «Нидаа Тунис». 

Вскоре выяснилось, что тунисский эксперимент уникален, такой мирный сценарий больше не повторялся. Ни в Египте, где на выборах победили исламисты, а еще через год власть захватил фельдмаршал ас-Сиси, которого тогда поддерживали миллионы египтян. Ни в Ливии, где после кровопролитной войны Каддафи был убит, а государство распалось на враждующие регионы. Ни в Сирии, где с помощью Ирана, России и Китая Башар Асад до сих пор держится за власть. В гражданской войне погряз Йемен, а в Бахрейне протесты были подавлены с помощью саудовской военной интервенции. 

В разной степени протесты затронули Саудовскую Аравию, Ирак, Кувейт, Оман, Иорданию, Алжир, Марокко, Судан. Где-то недовольство населения залили деньгами, где-то власти пошли на уступки или у оппозиции не хватило сил. Но затишье оказалось недолгим. В 2019 году уличные протесты привели к отставке двух президентов (в Алжире и Судане) и двух премьер-министров (в Ливане и Ираке). Хотя кардинальной смены государственного строя, как это было в 2011 году, ни в одной из стран не произошло. 

В Алжире и Судане события развивались по похожему сценарию: военные сначала защитили демонстрантов от полиции, а потом взяли контроль над ситуацией в стране, опасаясь повторения событий 2011 года в Ливии и Сирии. В итоге в каждой из стран вместо «победы революции» фактически случился военный переворот. Но и улица извлекла уроки из 2011 года, не прекратив протесты после отставки первых лиц. В Ираке и Ливане протест и вовсе превратился в перманентный процесс. И если в Ираке элитам хотя бы после нескольких попыток удалось сформировать временное правительство, которое должно подготовить страну к намеченным на следующий год выборам, то в Ливане элиты оказались недоговороспособны и недееспособны.

В 2016 году Economist объявил Тунис единственной ближневосточной демократией. Однако несмотря на это признание экономическая ситуация продолжала оставаться сложной, реформы буксовали, да и в связи с постоянной террористической угрозой со стороны «Исламского государства», ограничивалась  свобода слова. Но самое главное, что предопределило будущий закат «арабской весны» — не произошло смены элит. Просто произошло перераспределение в элитных группах. Самых токсичных убрали, а дальше произошло перераспределение потоков и политического влияния. Оппозиция, которая пришла к власти погрязла в дрязгах между собой, не сумев сформировать стабильное правительство. За 13 лет прошедших после «арабской весны» в Тунисе сменилось 12 правительств.

В июле 2019 года на 92-м году жизни скончался президент Туниса  Бежи Каид эс-Себси и на ноябрь месяц были назначены досрочные выборы президента. Их итог стал для многих большим сюрпризом. Победителем оказался неожиданно появившаяся на политической арене преподаватель права Каис Саид. Абсолютно независимый  кандидат без партии, политический аутсайдер, который вообще для многих был непонятен. Кто он, с кем он связан, кто его продвигал. В ходе избирательной кампании ему дали прозвище «робокоп» за внешнее сходство с известным киногероем и механическую монотонную манеру речи. А его главного соперника – бизнесмена и медиамагната Набиля Каруи – журналисты окрестили «макаронником» за привычку раздавать на встречах с избирателями пакеты с продуктами. 

Саид был очень необычен для тунисского общества. Его программа была максимально простой и понятной: восстановим справедливость, всех посадим, уничтожим коррупцию, олигархи будут сидеть и в таком ключе. В общем главными слагаемыми его успеха стали абсолютно антиэлитарная риторика, направленная напротив истеблишмента и  конечно, его новое лицо в политике. В итоге Каис Саид уверенно победил на выборах, набрав 18% голосов в первом туре и 72% во втором.

Откат к авторитаризму

Придя к власти, Каис Саид попытался сначала легальным способом, изменить систему под себя. Сначала он хотел выстроить вертикаль власти, но не очень получалось. Он окружил себя своими людьми и уже в 2020 году начался его первый  конфликт с парламентом. Президент постоянно возмущался тем, что Конституция ограничивает его полномочия ведением внешней политики и командованием Вооруженными силами. Возникавшие между депутатами и президентом споры, по закону, должен был разрешать Конституционный суд. Однако из-за разногласий по поводу назначений судей этот орган так и не был создан. 

Вражда президента с парламентом мешала исполнительной власти решать проблемы Туниса, включая растущую инфляцию, высокую безработицу, госдолг, возросший до 100% ВВП, и распространение коронавирусных инфекций. Козлом отпущения за все проблемы страны стала самая влиятельная тунисская политсила – умеренная исламистская партия «Ан-Нахда». Настроенное против нее общественное мнение обеспечивало под-держку Каису Саиду.

«На протяжение последних нескольких месяцев «Ан-Нахд» и ее лидер Рашид аль-Гануши  служили целью, в которую летели осуждения от президента и от остальных. Многие тунисские политики и комментаторы обвиняют «Ан-Нахду» во всевозможных грехах, не приводя никаких подтверждений. Кто мог вообразить, что в Тунисе – самой светской арабской стране – исламистская партия может выиграть большинство мест на прозрачных и честных выборах? Представляет ли «Ан-Нахду» серьезную долгосрочную угрозу обожаемой в Тунисе светскости? Может и представляет, но сейчас это легитимная политсила. Обвинять «Ан-Нахду» во множестве бед – это заблуждение, которое обернется неприятными последствиями», – писала тогда тунисская  Middle East Monitor.

А далее Каис Саид показал, что не только бескровный опыт «арабской весны» может быть уникальным. Происходящий в стране откат от демократии к авторитаризму также был посвоему уникален.

В июле 2021 года Каис Саид удивил всех как в своей стране, так и за ее пределами. Он закрыл на 30 дней демократически избранный национальный парламент, уволил премьер-министра Хичема Мечичи, отменил неприкосновенность для депутатов и запретил им покидать пределы государства. По словам тунисского президента, «ст. 80 Конституции дает главе государства право применить подобные меры, если он видит «неминуемую опасность, угрожающую национальным институтам, или безопасности, или независимости страны». Каис Саид утверждал, что спасает ослабленный пандемией COVID-19 и плохим управлением Тунис от коррупции и заговоров, разжигающих гражданскую войну. 

Однако большинство экспертов тогда называли его действия самовольным госпереворотом, полагая, что лидер присвоил чрезвычайные полномочия незаконно – та 80-я статья тунисской Конституции, на которую он опирался, прописывает, что президент должен брать власть в свои руки согласованно с премьер-министром и спикером парламента, а не единолично. Тем не менее, день за днем президент Туниса применял все новые и новые меры, повышающие его президентские полномочия до уровня Бена Али, свергнутого в ходе «жасминовой революции» в 2011 году.

Каис Саид уволил министров обороны и юстиции, запретил гражданам собираться в группы свыше трех человек в общественных местах и ввел в стране комендантский час с 7 вечера до 6 утра. Ключевые государственные объекты были окружены солдатами, не пропускающими спикера парламента Рашид аль-Ганнуши  – одного из самых видных исламистских политиков не только Туниса, но и всего Арабского мира – в здание парламента. Далее Каис Саид уволил главного прокурора, а судебная власть Туниса объявила о возбуждении расследования в отношении трех главных парламентских пар-тий: «Ан-Нахды», «Сердца Туниса» и «Айш-Тунси», обвинивших президента в госперевороте. 

Им выдвинули подозрения в незаконном «иностранном финансировании и принятии средств неизвестного происхождения» в 2019 году. Вслед за судебным преследованием парламентских партий последовало давление на их финансовых покровителей. Как гром среди ясного неба в Тунисе прогремела новость о том, что президент потребовал у 450 представителей бизнесэлиты вернуть полученные путем уклонения от налогов и махинаций $4,8 млрд. «450 фигурантов грабили эту страну, согласно докладу Национальной комиссии по нахождению фактов взяточничества и коррупции. Все эти люди задокументированы и идентифицирова-ны. 

Сумма, затребованная к возврату государству, согласно данному докладу, составляет 13,5 миллиардов динаров ($4,8 млрд)», – объявил Каис Саид в видеообращении и предложил фигурантам либо сесть в тюрьму либо пожертвовать деньги на строительство госпиталей, школ и дорог в отсталых регионах Туниса. Тунисская улица в целом поддержала решения президента, которые как будто бы стали мгновенным ответом на поднявшиеся волнения. По данным местных СМИ, поддержать президента в нарушение комендантского часа вышли десятки тысяч человек, в то время как собравшихся на митинг сторонников парламента было в разы меньше. 

В сентябре 2021 года был отменен не только комендантский час, но и было сформировано новое правительство во главе с первой в истории Туниса женщиной — Наджле Буден Ромдан. Это был очередной ход Саида, вроде бы показывающий его демократичность. Но, как оказалось позже, это было только для «отвода глаз» и смягчения напряженной ситуации. В тоже время противостояние парламента и президента продолжалось. Группа депутатов тунисского парламента, деятельность которого была приостановлена, призвали правительство не исполнять распоряжения президента страны Каиса Саида. Генеральный секретарь Республиканской партии Туниса Иссам Чебби заявил, что «необходимо отказаться от исполнения распоряжений Каиса Саида и вернуть страну на конституционный путь развития». Лидер Демократического блока Халиль аз-Завия в свою очередь отметил, что «президент Туниса намеревается управлять страной единолично без вовлечения других политических сил». Он обвинил Каиса Саида в привлечении иностранных структур во внутриполитические дела страны. Ситуация продолжала нагнетаться. 

В марте 2022 года Каис Саид объявил о роспуске парламента. Президент пояснил, что его шаг стал ответом на действия депутатов, которые собрались в режиме видеосвязи с целью одобрения законопроекта, отменяющего исключительные меры и указы главы государства. На встрече с премьер-министром Наджлой Буден Ромдан во дворце в Карфагене Саид обвинил депутатов АНП в стремлении «расколоть страну и тем самым осуществить заговор против внутренней безопасности государства» и заявил, что выбо-ры парламента переносятся  на неопределенное время.

Стремясь максимально укрепить свою власть, в июле 2022 года Саид провел референдум по проекту новой Конституции, которая наделяла главу государства большими полномочиями: он будет главнокомандующим вооруженными силами, а также главой исполнительной власти и сможет по своему усмотрению назначать и смещать премьер-министра, будет располагать преимущественным правом законодательной инициативы. 

Незадолго до  референдума в официальной газете Туниса был опубликован текст новой конституции в редакции президента, который, по мнению главы консультативного комитета по разработке документа Садока Белаида, имел «серьезные расхождения» с предложенным им ранее проектом. Белаид указал на наличие «неприемлемых глав» в тексте, которые позволяли президенту страны установить «диктаторский режим». Ряд политических и общественных деятелей заявили, что президент Туниса Каис Саид исключил из предложенной Садоком Белаидом конституции все положения, ограничивающие полномочия главы государства, и ослабив роль парламента и судебных органов. По их мнению, «это сводит на нет демократические достижения», завоеванные тунисцами в ходе революции 2011 года. 

Президент Туниса отверг эти утверждения и заявил, что его версия конституции не нарушает права и свободы человека. «Основной закон – это, прежде всего отражение духа нации, он никак не ущемляет права и свободы граждан», — заявил он. Каис Саид назвал референдум по конституции «возможностью спасти страну» и призвал тунисцев одобрить предложенный им вариант нового основного закона. Принятие новой Конституции Туниса поддержали 94% участников референдума. В интервью New York Times на все обвинения в узурпации власти, он процитировал бывшего президента Франции Шарля де Голля, сказав: «С чего вы взяли, что в 67 лет я начну карьеру диктатора?».

17 декабря 2022 года состоялись выборы в парламент, которые бойко-тировали оппозиционный  альянс «Фронт национального спасения», куда входили исламистская партия «Ан-Нахда», социал-демократическая партия «Сердце Туниса» и ряд других политических сил, которым принадлежало в нижней палате парламента в общей сложности 111 мест из 217 на момент ее роспуска президентом Каисом Саидом. По мнению противников главы государства, выборы, в которых не принимают участие ведущие оппозиционные партии, приведут к формированию такой политической системы, где власть будет сосредоточена в руках Саида. 

Тем временем сам президент после посещения избирательного участка сделал небольшое заявление для прессы. «Это историческая возможность восстановить ваши законные права, — отметил он, обращаясь к народу и говоря о значении выборов. — Мы порвали с теми, кто развалил страну». Несмотря на ожидаемую победу пропрезидентских сил, низкая явка в 11,2% дала оппозиции повод заявить о не поддержке Каис Саида большинством населения. Сам же президент не увидел какой-либо проблемы в невысокой явке на досрочных выборах в Ассам-блею народных представителей, заявив, что явка в 9% или в 12% лучше, чем 99%, о которых объявлялось на предыдущих выборах, приветствовавшихся иностранными столицами, знавшими, что они были сфальсифицированы.

Укрепление режима личной власти Саида сопровождалось мощным силовым давлением на критиков президента. Так экс-председателя распущенной президентом в 2022 году Ассамблеи народных представителей (нижней палаты парламента) 81-летнего Рашида Ганнуши приговорили к одному году тюрьмы. Ему инкриминировали «провокационные заявления» во время собрания оппозиционных сил по случаю годовщины основания Фронта национального спасения (ФН С, альянс партий и движений). Он тогда сказал, что «Тунису грозит гражданская война, если в стране будет ликвидирован политический ислам». 

Также Ганнуши вменяли в вину «заговор против государственной безопасности, действия, направленные на смену действующего режима, а также подстрекательство к междоусобицам среди граждан страны». Через 10 месяцев 82-летнему Рашиду Ганнуши был вынесен новый приговор —  три года лишения свободы за получение внешнего финансирования. Такой же приговор вынесен и зятю Ганнуши Рафику Аб-дессалему. 

Мина замедленного действия

На фоне усиливающихся репрессий, поступательное движение Саида по пути авторитаризма совпало с упадком экономики Туниса. Инфляция достигла двузначных цифр, периодическая нехватка субсидируемых товаров, а также перебои с электроэнергией и водой стали нормой.  Власти  с трудом удовлетворяли свои потребности в обслуживании долга, которые в этом году должны достичь рекорда в размере 41% государственных расходов. Переговоры о пакете помощи в 1.9 млрд. долларов от МВФ зашли в тупик, вызвав тревогу держателей облигаций. Некоторые эксперты предсказывают, что экономическая ситуация может ухудшится до масштабов экономического кризиса в Ливане. Однако финансовая помощь от Саудовской Аравии, неожиданно высокие доходы от продажи оливкового масла  и доходы от туризма помогают экономике держаться на плаву. Однако уровень безработицы, по данным Всемирного банка, составил 16% и вынуждал многих молодых людей эмигрировать. 

Страна стала ключевым перевалочным пунктом для мигрантов, стремящихся в Европу. Значительное число мигрантов добравшихся до территории Италии прибыли именно из Туниса. Поэтому новым другом президента Туниса стала премьер-министр Италии Джорджия Мелони, которая разделяла с тунисским лидером идею борьбы с нелегальной миграцией – одной из проблем, которая привела ее к власти в 2022 году. В прошлом году страны подписали соглашение о пресечении попыток нелегального пересечения границы. Его результатом стало сокращение прибытий по морю нелегальных мигрантов на 60%, что в годовом исчислении, по данным МВД Италии составило чуть более 50 000 человек.  

В ходе своего уже четвертого визита в Тунис в апреле 2024 года и встречи с президентом Каис Саибом премьер-министр Италии во дворце Карфагена подписала в рамках итальянского «плана Маттеи» направленного на сотрудничество с африканскими странами, который предполагает выделение €5,5 млрд. на кредиты и прочие программы, три документа. В частности, было подписано соглашение о прямой поддержке государственного бюджета Туниса, в котором предусмотрено 50 миллионов евро на поддержку энергоэффективности и возобновляемых источников энергии; кредитная линия в 55 миллионов евро для малого и среднего тунисского бизнеса; меморандум о взаимопонимании между Министерством университетов и исследований Италии и соответствующим министерством Туниса, который обеспечит основу для сотрудничества в этой области между двумя странами. 

Кроме того, Мелони пытается экспортировать это партнерство в более широкий формат с ЕС. Именно Италия стала основным лоббистом, подписанного в июле 2023 года между Тунисом и Евросоюзом Меморандума о взаимопонимании в сфере стратегического и всеобъемлющего партнерства, предусматривающего взаимодействие сторон в вопросе противодействия нелегальной миграции. Ради заключения сделки глава Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен пообещала Тунису «усиленное партнерство» и финансовую помощь в размере свыше миллиарда евро. 

150 миллионов евро из этой суммы Евросоюз мог бы выделить сразу, а остальные 900 миллионов предоставить позже в качестве долгосрочной поддержки. Похожие соглашения Евросоюз уже заключил с некоторыми другими африканскими странами. Хотя Тунис и ЕС подписали широкий договор, он до сих пор не реализован и поддается жесткой крити-ке в Евросоюзе. Дошло до того, что Тунис вернул 60 млн. евро, которые Брюссель выделил ему. Каис Саид отверг это финансовое предложение, заявив, что оно является «унизительным» и противоречит условиям соглашения. Эти резкие высказывания вызвали возмущение в Брюсселе, где меморандум преподносился как образец будущих соглашений с соседними странами по сдерживанию миграционных потоков. 

Возврат денег стал очередным ухудшение и без того хрупких отношений между ЕС и Тунисом, которые объединение отчаянно пытается спасти ради своей миграционной политики. И хотя определенные подвижки в реализации Меморандума все-таки наметились, непредсказуемость Саида, его  негативная реакция на любую критику ЕС в отношении проведения президентских выборов могут сорвать или задержать достижение соглашения. Мало что может остановить Саида, например, от возобновления отправки мигрантов, рвущихся в Европу через Средиземноморье и заявлений о том, что Европа не может использовать Тунис в качестве своей зависимости. Не зря же осторожная Мелони всячески отвергает все упреки в авторитаризме Саида.

А тенденция сближения Туниса с Китаем, Россией и Ираном делают Брюссель еще более сговорчивым и «закрывающим глаза» на все авторитарные «шалости» Каис Саида и недемократические выборы. Впрочем, несмотря на сегодняшнее снижение потока нелегальных мигрантов в Европу из Туниса подавляющее большинство молодого поколения страны все чаще сталкиваются с сокращением возможностей для жизни в стране. Среди молодежи преобладает нигилизм. Они попробовали революцию, но ничего не вышло, поэтому в основном стремятся уехать. И этом плане новая автократия Туниса может оказаться для Евросоюза настоящей миной замедленного действия.

Триумф Саида или прощание с демократией

Ограничив угрозы на внешнем контуре, Каис Саид отправился на президентские выборы. О своем намерении баллотироваться повторно он заявил еще 19 июля: «Если бы у меня был выбор, я бы не стал баллотироваться. Но когда речь идет о национальном долге, нет места колебаниям. Я выдвигаю свою кандидатуру на президентские выборы, чтобы продолжить борьбу за национальное освобождение». Он первым среди кандидатов сдал документы в Независимый высший орган по выборам (ISIE). И «неожиданно» в этот же день сразу пять потенциальных кандидатов в президенты Туниса получили тюремные сроки и по действующему законодательству не могли участвовать в выборах президента страны. Один из столичных судов вынес приговоры видному тунисскому политику Абделлатифу Мекки, активисту Низару Чаари, судье Мураду Массуди и еще одному потенциальному кандидату в президенты — Аделю Доу. Все они были приговорены к восьми месяцам тюрьмы по обвинению в подкупе избирателей. 

Другой суд приговорил к двум годам лишения свободы адвоката и ярую оппозицио-нерку Абир Мусси. Ее обвинили в оскорблении избирательной комиссии. Ранее суд приговорил Лотфи Мрайхи, еще одного потенциального кандидата в президенты и яростного критика господина Саида, к восьми месяцам тюремного заключения по обвинению в подкупе избирателей. Суд также запретил ему участвовать в президентских выборах. Как отмечает The Guardian, ссылаясь на  Бассама Хаваджа, заместитель директора по Ближнему Востоку и Северной Африки в Human Rights Watch: «С начала избирательного процесса 14 июля власти привлекли к ответственности, осудили или задержали, по меньшей мере, девять потенциальных кандидатов». 

Первоначально длинный список из 17 кандидатов сократился до трех. Кроме Каис Саида в него вошли Зухейр Магзауи, математик, генеральный секретарь партии «Харакят аш-Шааб», избран в парламент в 2014 и 2019 годах. Сторонник насеризма, оппозиционно настроен к исламистам. В 2022 году поддержал инициативу Каиса Саида о роспуске парламента и референдуме по конституции, усилившей президентскую власть. В предвыборной программе делал акцент на развитии сельского хозяйства и промышленности, обещает увеличить минимальную заработную плату до 420 динаров или $137.

А также Айяши Заммель, химик и бизнесмен, возглавляет компанию Ayachi Group, производящую продукты питания и напитки. В 2019 году был избран в Ассамблею народных представителей от партии «Тахия Тунис», но ушел через год. В 2020–2021 годах возглавлял комитет по здравоохранению и социальным вопросам. В июне 2022 года основал партию «Азимун», выступал против роспуска парламента и референдума. Обещал экономический рост не менее 4,2% в год, самообеспечение страны пшеницей и растительными маслами на уровне 70% за пять лет, снижение безработицы ниже 10% и увеличение годового дохода на человека до $6 тыс. 

Правда избирательную кампанию он вел находясь в заключении. 1 октября Заммель был приговорен к 12 годам лишения свободы по обвинению в фальсификации при сборе спонсорской помощи. Осужденные не могут баллотироваться на высший государственный пост, но его адвокат заявил, что защита будет использовать все законные средства, включая международное правосудие, для отстаивания прав кандидата. И фамилия Заммеля в избирательных бюллетенях все-таки осталась.

По мнению, Бассама Хаваджа: «Проведение выборов в условиях таких репрессий является насмешкой над правом тунисцев на участие в свободных и справедливых выборах». Собственно и альтернативной Саиду избирательной кампании не было. До дня голосования не проводились митинги, отсутствовали публичные дебаты, а почти все агитационные плакаты на улицах призывали голосовать за Саида. Как отметила в комментарии BBC Сара Йеркес, старший научный сотрудник Фонда Карнеги, специализирующейся на Ближнем Востоке: «Саид довел политическую и правовую ситуацию до такой степени, что конкурентов у него нет – он единственный жизнеспособный кандидат». 

Аналитический центр International Crisis Group заявил накануне выборов, что «…националистический дискурс президента и экономические трудности разъели любой энтузиазм, который могли испытывать простые граждане по поводу выборов». Накануне дня голосования сотни людей вышли на акцию протеста в столице, пройдя по тщательно охраняемому полицией проспекту Хабиба Бургибы. Некоторые демонстранты несли плакаты, осуждающие Саида и называющие его «фараоном, манипулирующим законом». В свою очередь Каис Саид призвал к «массовой явке на голосование» и началу того, что он назвал эрой «реконструкции». 

Он сослался на «длительную войну против заговорщических сил, связанных с иностранными кругами», обвинив их в «проникновении во многие государственные службы и срыве сотен проектов» во время его пребывания в должности. И  надо сказать, что политика Саида находит отклик у его сторонников. Так, продавец фруктов Салем Лахмар заявил агентству Reuters: «Саид — первый президент, который боролся с коррумпированными политиками и влиятельными бизнесменами, поэтому мы выберем его и возобновим нашу поддержку».

Собственно результат выборов оказался весьма предсказуемым. По предварительным данным,  Каис Саид, набрав 90,7% голосов избирателей, переизбрался на второй срок, победив в первом туре президентских выборов. Приговоренный к 12 годам тюрьмы экс-депутат от левой партии «Азимун» Айяши Заммель — 7,4%, а бывший народный избранник от социал-демократической партии «Харакят аш-Шааб» Зухейр Магзауи — 1,9%. Явка на выборах президента Туниса составила 27,7%. Для сравнения, на предыдущих президентских выборах 2019 года явка в первом туре составила 48,98%.

Теперь, когда президентские выборы стали уже историей, многие опасаются, что новый мандат Саида только усугубит социально-экономические проблемы страны, а также ускорит авторитарный дрейф режима и закончит эксперимент Туниса с демократией.