Афганистан: три года под властью «Талибана»

Приход к власти

Движение «Талибан» зародилось в 1994 году в среде афганских пуштунов, которые составляют 40% населения Афганистана. Члены группировки вербовались из числа беженцев, покинувших страну из-за советско-афганской войны 1979-1989 годов и получавших религиозное образование в медресе на территории Пакистана (название от арабского «талиб» — студент или учащийся).  Некоторые эксперты считают, что движение Талибан – это продукт пакистанской разведки. Целями движения были провозглашены отстранение находившегося у власти с 1992 года правительства Бурхануддина Раббани и введение в стране законов шариата. 

Первые военные столкновения правительственных войск с отрядами движения «Талибан» произошли осенью 1994 года. Уже в  сентябре 1996 года они заняли Кабул и до 2001 года фактически находились у власти, провозгласив Исламский эмират Афганистан. Их правительство признали только Пакистан, Саудовская Аравия и Объединенные Арабские Эмираты. На подконтрольной территории талибами был установлен режим, основанный на строгом исполнении норм исламского законодательства, за нарушение порядков были введены жестокие наказания — отсечение конечностей, побивание камнями, публичные казни. В 1998 году талибы захватили около 90% территории страны. 

Под контролем антиталибских сил (Северный альянс) осталась лишь небольшая область на северо-западе страны. В связи с тем, что на контролируемой талибами территории находились базы террористической группировки «Аль-Каида» и ее лидер Усама бен Ладен, Совет Безопасности ООН в октябре 1999 года принял резолюцию с требованием выдачи бен Ладена. Тогда же были введены санкции ООН в отношении «Талибана», а в декабре 2000 года — эмбарго на продажу оружия. Оказавшись в международной политической изоляции, талибы пошли на конфронтацию с мировым сообществом: в марте 2001 года они взорвали в Бамиане крупнейшие статуи Будды, возраст которых превышал 1500 лет. Летом 2001 года талибы развернули широкомасштабное наступление на север страны, укрепив свои позиции в городе Талукан.

После организованных «Аль-Каидой» террористических актов в США 11 сентября  2001 года и отказа талибов выдать бен Ладена США и Великобритания начали 7 октября 2001 года в Афганистане военную операцию «Несокрушимая свобода» (впоследствии присоединившиеся к ним страны составили Международные силы безопасности в Афганистане — ISAF, руководство которыми перешло к НАТО). Целями военной операции были заявлены освобождение Афганистана от влияния талибов, уничтожение баз террористов и захват руководителей «Аль-Каиды». К декабрю 2001 года режим талибов был свергнут, боевики ушли в горы и начали партизанскую войну.  Именно действия талибов за пять лет их правления в Афганистане (1996–2001) стали одной из идеологических основ вторжения войск США и их союзников в страну в 2001 году. Американцы пришли не только за тем, чтобы уничтожить базу террористов из «Аль-Каиды», ответственных за теракты 11 сентября и получивших убежище в государстве талибов, но и чтобы освободить афганский народ от «дикости» их правителей.

Многие талибы и члены «Аль-Каиды» скрылись на пакистанской территории. Укрепившись в северо-западной части Пакистана (на границе с Афганистаном), они фактически создали там в 2005 году «государство в государстве» — «Исламское государство Вазиристан», которое прекратило существование лишь в 2009 году после ряда крупных операций пакистанской армии. Затем, несмотря на присутствие контингентов США и НАТО в Афганистане, талибы вернули себе влияние в ряде районов страны.

В 2014 году, когда под контролем правительства в Кабуле находились все провинциальные и большинство уездных центров, началось постепенное сокращение численности коалиционных войск. К 2015 году военные подразделения всех стран — участников ISAF, кроме США, были выведены из страны. США в соответствии с соглашением с афганским правительством оставили контингент численностью 9,8 тыс. человек (впоследствии его численность была увеличена до 12 тыс.), в задачи которого входила подготовка афганских сил безопасности и проведение контртеррористических операций против боевиков «Аль-Каиды». С целью обучения сотрудников служб безопасности, полиции и армии Афганистана 1 января 2015 года в стране начала действовать небоевая миссия НАТО «Решительная поддержка».

 После завершения боевой миссии НАТО движение, численность которого на тот момент составляла 50-60 тыс. человек, продолжило войну с афганскими правительственными войсками. Начиная с 2015 года «Талибан» значительно расширил зону влияния в Афганистане. По данным доклада генерального инспектора правительства США по вопросам реконструкции в Афганистане (SIGAR), если в 2015 году правительство сохраняло власть в 72% районов страны, подконтрольными талибам считались 7%, спорными — 21%, то в 2019 году правительство удерживало, лишь 35% районов страны, «Талибан» — 37%, остальные территории оставались спорными.

Правительство Афганистана не раз пыталось вступить в переговоры с талибами, но те выдвигали предварительные условия — признать их законной политической силой и вывести из страны американские войска. Лишь в 2015-2016 годах при посредничестве США, КНР и Катара состоялось несколько раундов прямых переговоров между представителями правительства и «Талибана», однако стороны не смогли договориться ни по одному пункту при обсуждении процесса мирного урегулирования. Осенью 2018 года переговоры с представителями талибов начали США (в США движение не было включено в список террористических организаций). Они проходили в Дохе (Катар) и в Абу-Даби (ОАЭ), афганское правительство не принимало в них участия. 

29 февраля 2020 года США и движение «Талибан» подписали в Дохе соглашение о выводе американских войск из Афганистана и запуске мирного процесса в стране. США обязались сократить в течение 4,5 месяцев численность войск с 12 тыс. до 8,6 тыс. и в течение одного года и двух месяцев вывести оставшихся военных, не вмешиваться во внутреннюю политику страны и воздержаться от применения силы. Соглашение предполагало снятие американских санкций с членов движения «Талибан» (введены в 1999 году) и содействие исключению талибов из санкционного списка ООН. В свою очередь «Талибан» согласилось прекратить террористическую и военную деятельность и отказаться от сотрудничества с другими террористическими организациями. Соглашение также предполагало проведение межафганских переговоров с участием талибов, правительства Афганистана и легальных политических сил страны. 

В качестве мер укрепления доверия к моменту запуска переговорного процесса афганское правительство должно было освободить из тюрем до 5 тыс. участников движения «Талибан» в обмен на 1 тыс. сотрудников сил безопасности, удерживаемых талибами. 9 марта 2020 года США начали вывод войск. Обмен пленными завершился 11 сентября 2020 года. Межафганские переговоры начались в Дохе в сентябре 2020 года, неоднократно прерывались и не привели к каким-либо результатам.

На фоне начавшегося 29 апреля 2021 года вывода американских войск по всей стране начались столкновения между талибами и афганскими силами безопасности. В июле 2021 года движение «Талибан» взяло под контроль районы вдоль границ с Ираном, Таджикистаном, Туркменией, КНР и Пакистаном. В августе «Талибан» захватило ряд городов и центров в провинциях Кандагар, Гильменд, Нимроз, Фарах, Герат, Багдиз, Гор, Кундуз, Тахар, Парван, Каписа, Логар, Баглан, Фарьяб, Сари-Пуль, Джаузджан, Саманган, Газни, Забуль, Бадахшан, Логарт. В некоторых из них администрация и силы безопасности сдались радикалам, в других шли бои, в том числе с применением тяжелого вооружения. 

В части провинций силы безопасности координировали усилия с местным народным ополчением, которое сформировали представители региональных джихадистских организаций, противостоящих «Талибану». 15 августа боевики «Талибана» подошли к Кабулу, но не стали штурмовать город. После сдачи столицы правительственными силами представители движения отказались от предложения создания переходного правительства и потребовали передать им управление над Афганистаном напрямую. Ставка США на создание коалиционного правительства не сыграла. В случае его формирования на более-менее равных условиях и присутствия там представителей афганского правительства и «Талибана» США получали бы возможность создать картину успешного урегулирования конфликта и уйти из Афганистана «без потери лица». 

Кроме того, формат коалиционного правительства позволил бы США сохранить у власти хотя бы часть прозападного истеблишмента и, таким образом, сохранить контроль над политическими процессами в Афганистане. Однако планы Вашингтона рухнули. Мирные договорённости, по сути дела, исполнялись в одностороннем порядке только США, которые выводили свои войска по согласованному графику, а официальные переговоры между афганским правительством и талибами сорвались. Поэтому весь дальнейший процесс транзита власти решался в ходе закулисных договорённостей между частью афганского истеблишмента и руководством Талибан. Именно эти неформальные договоренности, и предопределили, судя по всему, следующий механизм прихода к власти талибов.

Во-первых, на высшем политическом уровне, со стороны афганского руководства осуществлялся прямой саботаж всей системы по управлению и координации сопротивления формированиям «Талибан». Как выяснилось позже, в сговор с талибами были в той или иной степени вовлечены ключевые политические и военные чиновники афганского правительства. Так, парламентарии северной провинции Бадахшан обвиняли афганское правительство в том, что оно в течение многих лет препятствовало  уничтожению баз Талибан в этой провинции. 

Во-вторых, афганское руководство сделало все возможное для срыва мобилизации и вооружения народного ополчения (басидж) в провинциях и городах страны. Правительство до последнего тянуло с созданием народного ополчения; только в конце июля-начале августа, когда положение на фронтах стало катастрофическим, афганское правительство наконец обратилось к населению с призывом записываться в ополчение. Несмотря на это, саботаж продолжался: так, из свидетельств очевидцев известно, что когда у ополчения Шибиргана кончились боеприпасы, местный гарнизон отказал им в помощи, ссылаясь на указания сверху.

В-третьих, в значительном количестве случаев, афганские власти на местах всячески способствовали сдаче населенных пунктов, выступая зачастую посредниками между талибами и старейшинами общин. Таким образом, подавляющая часть районов и городов перешла под контроль талибов на основе соглашений между местными неформальными лидерами (полевыми командирами, духовенством, лидерами общин) и командирами «Талибан». Соглашения о сдаче составлялись по формуле — «лояльность и подчинение в обмен на гарантии безопасности и неприкосновенность имущества». Такие же соглашения заключались с командирами военных гарнизонов и главами местных администраций. 

Трудно сказать, в какой степени в организации правительственного саботажа была замешена коррупция, а в какой большая политика. Скорее всего, здесь сыграл свою роль целый ряд факторов: политические соображения, закулисный сговор, прямой подкуп чиновников, управленческий кризис, шантаж (есть данные об угрозах семьям афганских летчиков и офицеров) и так далее. Наличие закулисного сговора между верхушкой афганского правительства и «Талибан» представляется основным фактором, который обусловил победу радикального движения. Надо отметить, что сама закулисная сделка не могла бы привести к столь быстрому падению проамериканского правительства. Основным фактором стал все же провал американской стратегии в Афганистане  по четырем ключевым направлениям: национальное строительство; урегулирование афганского кризиса;  реализация социально-экономических и политических преобразований; идеология. Начнем с вопросов национального строительства. 

США и НАТО изначально слишком упрощенно представляли себе ситуацию в Афганистане и потому просто не были готовы к необходимости распутывать сложный узел внутренних афганских противоречий и проблем. И туту основной вопрос заключался в том, каким быть будущему Афганистану – пуштунским национальным государством, каким он и был, по сути дела, со дня своего основания или же федеративным образованием, где меньшинства севера имели бы хотя бы пропорционально равный доступ к ресурсам и власти. 

Со времени советского вторжения, традиционный, складывавшийся веками политический и этнический баланс в стране был кардинально нарушен – в течение 80-90 годов меньшинства севера получили в свои руки военные и экономические ресурсы и не согласны более мириться с однозначным политическим доминированием пуштунского большинства. В свою очередь, пуштуны столь же категорично не согласны были принять новые реалии и военно-политический расклад. Именно по этой причине многие пуштунские племена и поддержали движение «Талибан», которое рассматривалось ими как практически единственная сила, способная вернуть ситуацию в стране на круги своя. Придя в Афганистан, Запад решил сделать ставку на возвращение страны в формат национального афганского (пуштунского) государства – отчасти из-за позиции Пакистана, отчасти из убеждения, что национальные меньшинства не в состоянии обеспечить контроль над всей территорией страны. 

Правительство Хамида Карзая, а потом и Ашрафа Гани, при полной поддержке американцев, приложило все усилия для раскола Северного Альянса, подкупа и нейтрализации их лидеров, а также кардинального снижения его политического потенциала. Оба президента последовательно проводили политику пуштунизации административного аппарата и силовых структур в северных провинциях. Проблема состояла в том, что единственным и естественным союзником НАТО  на местном уровне был как раз Северный Альянс, представляющий интересы национальных меньшинств, в то время как противостоящее западной коалиции движение Талибан традиционно опиралось на пуштунское большинство. В результате, Северный Альянс был разрушен, а процесс ре-пуштунизации, вполне закономерно закончился приходом к власти «Талибан». 

Кроме того, ни одна из четырёх администраций США так и не сумела снизить уровень коррупции в Афганистане. Наоборот, к 2021 году коррупция приняла практически катастрофические объёмы, пронизывая все структуры – от гражданских институтов о полиции. По неофициальным данным, в армии и полиции сложилась практика так называемых «мертвых душ», когда значительное количество военнослужащих существует только на бумаге, хотя на их содержание выделяются значительные средства. Все это вызывало глубокое возмущение и недовольство среди населения и кардинальным образом снижало популярность правительства в стране. 

Провалом закончился и процесс национального урегулирования, так же как и стратегия США в области безопасности и военного строительства. По какой-то причине, Вашингтон с самого начала строили афганскую армию как полицейскую структуру, то есть как силы поддержания порядка, а не современную армию, способную самостоятельно проводить масштабные военные операции. Поэтому афганская армия оказалась фактически не в состоянии проводить боевые операции самостоятельно и без массированной поддержки с воздуха. Что касается идеологических вопросов, то афганское правительство так и не смогло предоставить обществу национальную идею, которая могла бы объединить все население страны. В свою очередь, руководство талибов смогло в последние годы сформировать крайне эффективную систему пропаганды, во многом позаимствовав методологию и подходы ИГИЛ.

В целом пропаганда «Талибан» базировалась  на нескольких постулатах и лозунгах:  «Талибы пришли к власти, чтобы покончить с войной и с коррупцией»; «талибы сегодня совсем не те, что были раньше»; «новое общество будут организовано как единая община, без выделения какого-то сословия или его части». На фоне масштабной коррупции и неэффективности правительства, лозунги «Талибан» стали выглядеть более привлекательными для многих граждан страны, особенно в южных, пуштунских провинциях страны. На севере же, происходило резкое падение популярности не только правительства, но и бывших лидеров Северного Альянса, которых обвиняли в коррупции и конформизме, а также в предательстве интересов своих общин. Все это подрывало готовность жителей северных провинций выступать против «Талибан», хотя население здесь и не особо симпатизировало талибам, но и не желало браться за оружие для спасения непопулярного и коррумпированного правительства. 

С другой стороны, солдаты и офицеры афганской армии (АНА), еще начиная с правления президента Карзая, были во все возрастающей степени идеологически дезориентированы заявлениями своего президента, который то, призывал их непримиримо бороться с талибами, то называл руководителя Талибан «своим дорогим братом». Идеологический разброд также сыграл негативную роль в организации анти-талибского сопротивления. Под влиянием государственной пропаганды афганское общество настроилось на постепенный мирный процесс, который должен был закончиться договором с талибами и созданием коалиционного правительства. В результате, общество оказалось абсолютно не готово к новой реальности – коллапсу мирного процесса и приходу к власти талибов. Соответственно, и бывшие структуры Северного альянса, и их потенциальные союзники, были также взяты врасплох и потому просто не успели самоорганизоваться.

Все эти факторы, в конечном счете, и создали благоприятные условия для столь быстрого и относительного бескровного захвата талибами власти вскоре после начала вывода войск США.

Исламский Эмират Афганистан

Придя к власти, «Талибан» заявил о готовности взаимодействовать с миром и даже создать инклюзивное правительство. Об этом было заявлено в  Дохийском соглашении. Талибы обещали, что в руководстве страны будут не только пуштуны — традиционные члены движения. Однако на деле все вышло по-другому. 19 августа они провозгласили Исламский Эмират Афганистана, а практически через месяц 11 сентября 2021 года в двадцатую годовщину терактов в США над президентским дворцом в Кабуле был поднят флаг движения «Талибан», что ознаменовало собой символический старт работы государственного аппарата, полностью сформированного талибами. 

Правительство, которое назвали переходным, и через три года так остается переходным, как бы подтверждая поговорку о том, что нет ничего более постоянного, чем временное. Тогда имена членов правительства повторяли список наиболее влиятельных талибов.  Накануне оглашения состава правительства, пост его главы прочили Абдул-Гани Барадару, который в свое время и подписал историческое соглашение с США 29 февраля 2020 года. Однако должность досталась другому ветерану движения — Мохаммаду Хасану Ахунду. Он был министром иностранных дел и первым заместителем председателя прежнего правительства талибов, существовавшего до 2001 года. 

Кроме того, господин Ахунд был близок к основателю «Талибана» мулле Мохаммеду Омару, что явно демонстрировало преемственность нового правительства. Ахунд до сих пор возглавляет правительство с небольшим перерывом, когда в 2023 году он на два месяца по состоянию здоровья передал бразды правления Абдул Кабиру. Уже упомянутый мулла Барадар вместе с Абдул-Саламом Ханафи (единственный узбек во всем правительстве) заняли посты первого и второго заместителей главы правительства, которые представляли  дипломатическое крыло «Талибана». Абдул Гани Барадар, ветеран талибов, является самым публичным лицом исламистской группировки почти с 30-летней историей. Пост министра иностранных дел занял Амир-Хан Моттаки. Во время первого правления талибов (1996–2001 годы) именно он вел переговоры от лица движения с ООН. 

Не менее «заслуженным» оказался и силовой блок. Министром обороны нового Афганистана стал старший сын основателя «Талибана» Мохаммеда Омара — мулла Мохаммед Якуб. А пост главы МВД достался Сираджуддину Хаккани — сыну основателя группировки «Сеть Хаккани», а последние несколько лет — заместителю верховного лидера талибов Хайбатуллы Ахундзады. Другой член семьи Хаккани — Халил ар-Рахман Хаккани занял другой важный пост — министра по вопросам миграции. Генштаб в свою очередь возглавил Кари Фасихуддин — этнический таджик, который тем не менее командовал подавлением таджикского ополчения в Панджшерском ущелье. Еще один таджик в новом правительстве — министр экономики, уроженец северной провинции Бадахшан, Мохаммад Ханиф. Таким образом, этнический состав талибского правительства можно назвать весьма однородным — все пуштуны, за исключением двух таджиков и одного узбека.

На вершине этой властной пирамиды находится Мавлави Хайбатулла Ахундзада, который является духовным лидером движения «Талибан» и глава нового государственного образования Исламского Эмирата Афганистана.  Движение «Талибан» он возглавил в мае 2016 года, через несколько дней после того, как второй лидер за четвертьвековую историю существования «Талибана» мулла Ахтар Мохаммад Мансур был убит в результате удара американского беспилотника на юго-западе Пакистана. Ахундзаду часто называют шейхуль-хадисом. Это суннитский титул, показывающий его высокий авторитет в вопросах жизни и учений пророка Мухаммеда. 

В последнее время в Афганистане всё чаще стала появляется информация о том, что «повелитель правоверных» Хайбатулла Ахундзада тяжело болен. В частности, в одном из докладов ООН сообщалось о том, что из-за дважды перенесенного коронавируса у него проблемы с легкими и почками. А значит, не исключено, что в ближайшее время среди талибов может начаться передел сфер влияния и борьба за власть. За три года нахождения у власти талибы избежали серьезных внутренних разногласий и расколов, хотя их противники за рубежом из числа беглых и заинтересованных иностранных политиков неоднократно заявляли о нарастающих противоречиях внутри верхушки «Талибана».  И тем не менее, пошатнувшееся здоровье лидера «Талибана» может стать весьма соблазнительным фактором для обострения отношений внутри правящей верхушки.

По данным  вещающего из Лондона спутникового канала Afghanistan International, руководство талибов в настоящий момент расколото на три ключевых противоборствующих лагеря. Первую группу возглавляет замглавы временного правительства Абдул Гани Барадар, который выступает за переговоры с США и поступательное проведение реформ в Афганистане. Во второе крыло входит военизированное ответвление талибов под руководством занимающего должность исполняющего обязанности главы Минобороны муллы Мохаммада Якуба, сына первого лидера «Талибана» муллы Омара. Третья фракция боевиков представлена, главным образом, террористической сетью «Хаккани» во главе с исполняющим обязанности министра внутренних дел Сираджуддином Хаккани. В частности, Хаккани в феврале прошлого года разразился критикой в адрес верховного лидера талибов: «Монополизация власти и навязывание своих взглядов наносит ущерб репутации всей системы и точно не в наших интересах». Однако достоверно подтвердить то, что между группировками идет ожесточенная борьба не представляется возможным. Внешне талибы в целом демонстрируют монолитность и единство своих рядов.

Что касается кадровой политики движения «Талибан», то придя к власти в 2021 году, несмотря на многочисленные разговоры об амнистии всех, кто работал на свергнутое правительство либо сотрудничал с иностранными военнослужащими, против них талибы начали проводить репрессии. Особенно доставалась представителям народности хазарейцев, которые исповедуют ислам, в отличие от пуштунов ислам шиитского толка. В первые месяцы своего правления, талибы убили сотни бывших солдат, офицеров и чиновников свергнутого правительства. Казни проводились, без каких либо судов. Амнистию получили лишь те, кто перешел на их сторону. Оказавшись за границей, бывшие афганские военные, чиновники и сотрудничавшие с иностранными контингентами гражданские лица заявляли, что опасаются возвращаться на родину, где их ждет месть со стороны талибов. 

Однако со временем ситуация стала кардинально меняться. Испытывая дефицит в квалифицированных чиновниках, экономистов, военнослужащих талибы создали Комиссию по возвращению. Она проводит переговоры с беглыми афганцами. Только за первый год своей работы ей удалось убедить вернуться в Афганистан сотни представителей свергнутого в августе 2021 года правительства. Так, в Афганистан вернулся Давлат Вазири, бывший представитель Министерства обороны. Еще раньше в страну вернулись бежавшие заместитель министра иностранных дел Идрис Заман, министр по делам мира Абдул-Салам Рахими и министр транспорта Хасан-Мубарак Азизи, один из ближайших соратников  лидера афганских узбеков, маршала Абдул-Рашида Дустума – Низамуддин Кайсари. 

Как отмечают наблюдатели, талибы в основном договариваются о возвращении в страну представителей пуштунского этноса. Некоторые из них за время предыдущего правительства зарекомендовали себя как отъявленные коррупционеры, как например, бывший глава государственной энергетической компании DABS Аманула Галиб. Тем не менее, процесс возвращения «старых» кадров все таки позитивно сказался и на экономике Афганистана. Сделав определенные выводы из прошлого, талибы,  приобщили к экономическим вопросам, не бывших студентов медресе, а профессиональных экономистов из свергнутого им правительства страны. Это кстати, отметили в своем  исследовании «Социально-экономические перспективы Афганистана на 2023 год» эксперты Программы развития ООН (ПРООН).

Слабое звено

Несмотря на то, что талибы рапортуют о стабилизации экономики страны, она продолжает оставаться ее самым слабым звеном.

Одним из самых главным достижением талибов в первый год их прихода к власти, было то, что им удалось избежать массового голода, несмотря на то, что это прогнозировали многие эксперты. Дело в том, что после того, как власть в Кабуле перешла к талибам, практически все международные гуманитарные организации и иностранные правительства свернули свои программы помощи Афганистану. Кроме того, были заморожены в иностранных банках порядка 9 млрд. долларов США афганских госактивов. Это и спровоцировало резкий экономический спад.

Тем не менее, по пришествию трех лет, исследователи ПРООН отметили некоторые признаки восстановления афганской экономики, например, относительно стабильный обменный курс афгани, которая выросла в цене по отношению к другим иностранным валютам. Клиенты могут снимать больше денег с индивидуальных депозитов, сделанных до августа 2021 года. Всемирный банк охарактеризовал сбор налогов правительством талибов, как «здоровый» и указал, что большинство предметов первой необходимости являются доступными для афганских граждан, хотя спрос невелик. Всему этому в значительной степени помогло быстрое овладение талибами структур минфина и центробанка свергнутого ими правительства. 

Опустевшие поначалу торговые помещения опять заполнены. Низовая экономика работает. Бедно, но полной разрухи нет. Исчезла лишь прослойка тех, кто был привязан не к национальной экономике, а к обслуживанию иностранного присутствия. Но необходима важная оговорка: течение мирной жизни подпитывается извне. По линии ООН и других международных организаций в страну поступает помощь. Точной статистики нет, но, видимо, это от 1 до 2 млрд. долларов в год. Такой подпитки оказывается достаточно для финансирования работы базовой социальной инфраструктуры и поддержания внутреннего спроса, на который и работает низовая экономика. По сравнение с тем, какие донорские вливания делались в Афганистан при прежних властях, нынешние суммы совсем небольшие.  

Еще одним из своих существенных достижений за прошедшие два года правительство «Талибана» считает борьбу с коррупцией. Так, согласно исследованию Всемирного банка, с момента захвата власти талибами доля предприятий, дающих взятки сотрудникам таможни в Афганистане, снизилась с 62% до 8%.Ужесточение контроля на границе привело и к значительному увеличению зарегистрированного экспорта и таможенных поступлений.

Так, общая выручка за год, с марта 2022-го по март 2023 года, составила 2,3 млрд. долларов, что на 10% больше, чем двумя годами ранее. Как отмечают эксперты, снижение коррупции отчасти обусловлено и тем, что в стране не так много денег, которые можно украсть, а отчасти и потому, что «Талибан» легализовал многие составляющие неформальной экономики. Талибы также могут занести себе в актив остановку контрабанды иностранной валюты за рубеж, включая контроль над популярной на всем Ближнем Востоке системой «Хавала» — нерегистрируемых транзакций валюты, часто оформляемых в виде бартера. Так что увеличение экспорта, приглушенная инфляция и спрос на рабочую силу говорит о незначительной стабилизации в экономике страны. Кроме того, как отмечает заместитель министра торговли и промышленности афганского правительства Ахмад Захид, власти наладили «экономические, торговые, транзитные и инвестиционные связи в регионе». 

В начале января 2023 г официальный представитель талибов Забиулла Моджахед заявил о заключении контракта с китайской компанией CAPEIC (Xinjiang Central Asia Petroleum and Gas Co) на разработку нефтегазового месторождения в Афганистане. Согласно договору китайцы получат первоочередное право на добычу нефти и газа из залежей в бассейне реки Амударья в провинциях Сари-Пуль, Джаузджан и Фарьяб. За это талибам будет выплачиваться около 150 млн. долларов США в год, а через три года сумма увеличится до 540 миллионов. Также Афганистан   располагает месторождениями, стоимость которых оценивается в $1 трлн. К ним  проявляют интерес китайские компании. Так одна из них Gochin предлагает талибам $10 млрд. за доступ к литиевым месторождениям. Компания построит дороги, туннели и будет перерабатывать литий. Сейчас КНР обеспечивает 60% переработки лития в мире и за счет Афганистана серьезно увеличит свою долю. Это серьезный вызов для США и Европы.

Тем не менее, те же эксперты ООН и Всемирного банка констатировали, что треть населения живет за чертой бедности. 70% жителей Афганистана не могут удовлетворить свои потребности в еде, услугах здравоохранения и трудоустройства, а банковская система страны — на грани коллапса. Экономический спад в Афганистане повлиял на все сектора экономики. Сфера услуг, составляющая 45% ВВП страны, сократилась на 6.5%. Сельскохозяйственный сектор, на долю которого приходится 36% ВВП сократился на 6,6%. В промышленности наблюдался спад на уровне 5,7%, поскольку предприятия принадлежавшие женщинам — закрылись. 

Кроме того, талибы запретили выращивать опийный мак — сырье для производства опиума. Это повлияло на борьбу с наркотиками в мире, но отразилось на экономике страны. В самом Афганистане говорят о негативном влиянии этой ситуации на экономику. Если в 2015 году выращивание опийного мака и торговля опиатами обеспечивала 16 процентов валового внутреннего продукта (ВВП) Афганистана, то в 2021 году — всего 9, максимум 14 процентов, сообщает ООН. Несмотря на то, что в 2022 году был введен запрет на выращивание опийного мака, ожидается, что его доля в ВВП страны снова вырастет. Однако в основном это связано с общим снижением экономических показателей Афганистана после прихода к власти талибов. По данным DW, запрет также сильно сказывается на населении страны. В производстве опиума занято большое число людей. Если бы не введенный запрет, на выращивании мака в 2022 году, по оценкам ALCIS, работали бы на полную ставку 450 000 человек. 

Только в афганской провинции Гильменд фермеры и сборщики урожая в 2022 году заработали бы на этом 61 млн. долларов. Больше всего от запрета пострадали мелкие фермеры, у которых мало земли, или сезонные рабочие, у которых вообще нет земли. Они не только теряют прямой доход, но и страдают от снижения заработной платы в других секторах, на которые запрет оказывает косвенное влияние. «Талибан» обосновало запрет на выращивание опийного мака религиозными требованиями.  Население Афганистана неохотно согласилось с запретом. Это связано с тем, что большинство афганцев не возражают против порядка, основанного на исламской интерпретации закона. Согласно их самоощущению, иначе они бы выступили против самого ислама. Эта логика была проблемой и для предыдущего правительства. Оно не воспринималось как истинно исламское. Поэтому в глазах населения не имело легитимности для введения такого запрета.

По мнению экспертов ООН, среди ключевых причин в целом плачевной социально-экономической ситуации остаются: ограничения в банковском секторе, ослабление и изоляция государственных институтов, а также отсутствие иностранных инвестиций и донорской поддержки производственных секторов, таких как сельское хозяйство и промышленность. Государственные учреждения, особенно в экономическом секторе, продолжают терять необходимый уровень компетентности, в том числе – из-за увольнения специалистов женского пола.  

Джихад против женщин

Три года правления «Талибан» отмечены небывалым наступлением на права афганских девушек и женщин. Как отмечают эксперты ООН, в своем докладе: «Нигде в мире не было столь масштабного, систематического и всеобъемлющего наступления на права женщин и девочек — ограничиваются все аспекты их жизни под прикрытием морали и посредством инструментализации религии». Талибы заявляют о приверженности осуществлению в Афганистане своей интерпритации исламского права — шариата. Это не оставляет места ни для чего, что они считают иностранным или светским. Ровно такую же политику дискриминации женщин «Талибан» продвигал в конце 90-х, когда впервые захватил власть в стране. В этот раз «Талибан» обещал  установить более «мягкий» режим по сравнению с первым периодом их правления с 1996 по 2001 год. По крайней мере, многим хотелось в это верить. Однако обещания не сбылись: «Талибан» установил жесткий контроль над половиной населения страны — женщинами. 

Контроль над женщинами — одна из политических и религиозных основ «Талибана». Это стало особенно заметно в последние 20 лет: теперь политика в отношении женщин — это прямой ответ идеологии США и их союзников. Да, в 1995 году «женский вопрос» тоже был важен, но тогда талибам нужно было победить в войне и захватить всю страну. Сегодня статус женщин стал неотделим от  борьбы талибов с иностранным влиянием, в частности, влиянием США. Поэтому это не гендерный вопрос в узком смысле, это вопрос их видения будущего страны. Целью американцев было изменить статус афганских женщин. То, что мы видим сейчас, — это попытка «Талибана» пойти наперекор США.

За три года у власти новое правительство обязало всех женщин носить бурки — верхнюю одежду, полностью закрывающую тело и лицо. Кроме того, женщинам запрещено посещать парки, спортзалы, университеты, отняли право работать в неправительственных организациях и структурах ООН. «Талибан» велел  закрыть салоны красоты по всей стране: теперь у женщин еще меньше возможностей работать и проводить свободное время в общении друг с другом. Эти указы  последовали за изданным в первый год правления талибов запретом на посещение школ девочками старше 12 лет и указа министерство пропаганды исламской добродетели и предотвращение порока об обязательном ношении хиджаба для женщин. При этом верховный лидер талибов Хайбатулла Ахундзада высоко оценил изменения, заявив, что после ухода иностранных войск и введения обязательного ношения хиджаба жизнь афганских женщин только улучшилась. 

В начале этого года Верховный лидер Талибана Хибатулла Ахундзада объявил, что движение начнет применять свою интерпретацию законов шариата в Афганистане, включая повторное введение публичной порки и забивания камнями женщин за прелюбодеяние. «Вы можете назвать это нарушением прав женщин, когда мы публично побиваем их камнями или пороли плетьми за совершение прелюбодеяния, потому что это противоречит вашим демократическим принципам», — сказал он. Он оправдал этот шаг как продолжение борьбы Талибана с западным влиянием. Только за последний год назначенные талибами судьи вынесли постановления о 417 публичных порках и казнях, исследовательской группе, отслеживающей права человека в Афганистане. Из них 57 были женщинами.

В августе 2024 года «Талибан» опубликовал ряд новых законов о «пороке и добродетели», одобренных их верховным лидером Хибатуллой Ахундзадой. В них говорится, что женщины должны полностью скрывать свои тела, включая лица, под плотной одеждой в любое время на публике, чтобы не вводить мужчин в искушение и порок. Женские голоса также считаются потенциальными орудиями порока, и поэтому их не будут слышны на публике в соответствии с новыми ограничениями. Женщины также не должны петь или читать вслух, даже находясь в своих домах. «Всякий раз, когда взрослая женщина покидает свой дом по необходимости, она обязана скрывать свой голос, лицо и тело», — гласят новые законы. Мужчинам также будет необходимо закрывать свое тело от пупка до колен, когда они находятся вне дома. Отныне афганским женщинам также запрещено смотреть прямо на мужчин, не состоящих с ними в родственных отношениях по крови или браку, а водители такси будут наказываться, если согласятся подвезти женщину без подходящего мужского сопровождения. 

Женщины или девочки, не соблюдающие новые законы, могут быть задержаны и наказаны таким образом, который должностные лица Талибана, отвечающие за соблюдение новых законов, сочтут целесообразным. Ограничения были осуждены Розой Отунбаевой, специальным представителем ООН по Афганистану, которая заявила, что они продолжают «невыносимые ограничения» прав женщин и девочек, уже введенные «Талибаном» с момента прихода к власти в августе 2021 года.  Президент Ассоциации юристов Афганистана Мир Абдул Вахид Садат заявил, что новые законы противоречат внутренним и международным правовым обязательствам Афганистана. «С юридической точки зрения этот документ сталкивается с серьезными проблемами», — сказал он. «Он противоречит основополагающим принципам ислама, глд поощрение добродетели никогда не определялось силой, принуждением или тиранией. Этот документ не только нарушает внутренние законы Афганистана, но и в целом противоречит всем 30 статьям Всеобщей декларации прав человека». 

Неожиданно, но афганские женщины начали сопротивляться. По всей стране женщины начали загружать видео, на которых они поют, вопреки систематическим усилиям «Талибана» по вычеркиванию женщин из общественной сферы. Иностранные правительства, международные правозащитные и гуманитарные организации осудили талибов в ограничении прав женщин, но в практической плоскости, ни возмущения, ни голословные угрозы ООН жизнь афганок никак не улучшили.

Угрозы и безопасность

Еще одна «фишка», о которой не без гордости рапортует движение «Талибан» — борьба с преступностью. Так в период с апреля 2023 года по март 2024 года уровень преступности в Афганистане сократился на 30%. Как отмечает МВД Афганистана, впервые за 40 лет страну можно признать безопасной и ее жители могут путешествовать по провинциям страны, не опасаясь за свою жизнь. Долгое время главным дестабилизирующим фактором в Афганистане была деятельность таких террористических группировок, как «Аль-Каида» и «Исламское государство — Хорасан» («ИГ — Хорасан»). Последняя,  является идеологическим врагом талибов и периодически совершает нападения на лидеров «Талибана». 

Когда в середине августа 2021 года  талибы заняли Кабул, они первым делом захватили здание тюрьмы Национального директората по безопасности Афганистана и освободили заключенных — всех, кроме девяти из них, которых они казнили на месте. Одним из убитых был человек, известный под псевдонимом Абу Омар Хорасани, — в прошлом один из лидеров афганского филиала «Исламского государства». Именно ИГИЛ взяло на себя ответственность за серию смертоносных терактов у кабульского аэропорта 26 августа 2021 года, унесших жизни более 100 человек. Официальный представитель талибов резко осудил эти злодеяния. 

Теракты стали обычным инструментом борьбы «ИГ — Хорасан» в Афганистане. Несмотря на то, что география и масштабы терактов «ИГ-Хорасан» постоянно уменьшается, однако они все равно представляю угрозу безопасности и для жителей страны и чиновников «Талибана». Так, в 2023 году член группировки подорвал себя в администрации северной провинции Балх, граничащей, с Узбекистаном, Туркменией и Таджикистаном. В результате погиб назначенный талибами губернатор региона Моххамад-Давуд Муззамил. Он стал самым высокопоставленным чиновником из числа талибов, которого боевиками ИГИЛ удалось убить после прихода к власти движения «Талибан».  

В январе и марте 2023 года в результате атак боевиков «ИГ-Хорасан» на здание МИД Исламского эмирата Афганистан, расположенного в особо охраняемом правительственном квартале Кабула, в общей сложности погибли более 20 человек. Боевики этой же группировки в декабре 2022 года совершили вооруженное нападение на популярный отель Longan в центре афганской столицы. В результате теракта погибли три человека. Однако «ИГ — Хорасан» не ограничивается территорией Афганистана. В апреле 2024 год он взял ответственность за теракт на территории России. 3 апреля в результате теракта в «Крокус Сити Холле» в Москве погибло 145 человек, а также пострадали 551 человек. Тогда движение «Талибан» осудило нападение, назвав его террористической атакой и нарушением человеческих стандартов. В ответ «ИГ-Хорасан» опубликовал заявление, в котором обвинил «Талибан» в принятии ценностей «неверных» стран: «Талибы теперь являются частью нации неверных. Поэтому вполне естественно, что они будут им сочувствовать и разделять горе с неверными». 

Риторика и действия талибов, прямо указывают, что они видят в террористической организации ИГИЛ главную угрозу и сосредотачиваются на ней контексте своей антитеррористической политики. «Талибан» определяет ИГИЛ как «внешнюю организацию», а следовательно борьба с ней — религиозный долг. ИГИЛ же в свою очередь, осознает геополитическую важность Афганистана в контексте своей глобальной стратегии, поэтому в сильном афганском правительстве видит препятствие на пути к своим целям.

Время от времени талибы проводят операции против населённых пунктов ИГИЛ в различных провинциях Афганистана и нейтрализуют отдельные вооруженные элементы. Кроме того, борьбой с ИГИЛ талибы пытаются донести международному сообществу, что они верны обязательствам данным в Дохийском соглашении от 29 февраля 2020 года: Афганистан не станет местом террористических угроз  в отношении других государств. Сегодня представители движение «Талибан» заявляет, что террористическая группировка «Исламское государство» не имеет сильных позиций в стране, так как потерпела поражение. «Мы не согласны со всеми сообщениями, в которых ИГ называют угрозой и опасностью для Афганистана. ИГ потерпело поражение, его логова уничтожены, и оно не может вербовать сторонников», — подчеркнул представитель с талибов Хамдулла Фитрат. Он также выступил с критикой ООН, обвинив ее в распространении ложных сообщений о присутствии ИГ в Афганистане и возможностях организации совершать нападения на другие страны с территории Афганистана. В МВД подчеркнули, что соседние  страны не предоставили доказательств угроз со стороны Афганистана, так как Эмират безопасен в этом плане.

Тем не менее, в начале сентября террорист-смертник привел в действие взрывное устройство в афганской столице, в результате чего погибли шесть человек. Ответственность за теракт взяла на себя как раз группировка ИГ. Так, что опубликованный в начале года докладу генсека ООН Антониу Гутерриша, в котором говорится, что угроза со стороны ИГ в Афганистане «остается высокой», несмотря на все заверения талибов, скорее всего, соответствует действительности и террористическая  группировка еще далека от разгрома. Ограниченность в финансовых и экономических ресурсах талибов не даёт им возможность развернуть эту борьбу до масштабов, способных положить конец ИГИЛ, впрочем, как и другим террористическим группировкам, которые оперируют на территории Афганистана. 

Помимо боевиков «ИГ — Хорасан», против режима выступает Фронт национального сопротивления (ФНС) во главе с Ахмадом Масудом, сыном известного полевого командира Ахмада Шаха Масуда (1953–2001). ФНС ратует за полное низложение режима талибов и восстановление республики. Как отмечают в ФНС, никакие переговоры с Исламским эмиратом Афганистан не имеют смысла, и не приведут ни к каким результатам, что подтвердили все предыдущие консультации между международным сообществом и боевиками. Поэтому, по мнению ФНС, остается действовать силовым путем. Они периодически сообщают на своих ресурсах в соцсетях об успешных операциях, проведенных против «Талибана». Однако проверить подлинность сообщений ФНС о ликвидированных талибах, а также оценить масштабы их сопротивления в разных частях Афганистана не представляется возможным. Тем не менее, многое указывает на то, что ФНС – «сдулся» и сегодня практически незаметен. Некоторые эксперты связывают «затухание» активности ФСН, со снижением поддержки и со стороны Запада, и со стороны Таджикистана, которые больше заинтересованы в налаживании различных форм сотрудничества с талибами, нежели в конфронтации.

«Талибан» и мир

В предыдущий раз, когда в 1996–2001 годах талибы находились у власти в Афганистане, их правительство признавали только три страны: Объединенные Арабские Эмираты (ОАЭ), Пакистан и Саудовская Аравия. Сейчас же Кабмин радикалов не признают даже они. Более того, в феврале 2023 года саудиты из соображений безопасности эвакуировали персонал своего посольства в Кабуле в соседний Пакистан. Даже Катар, где с 2013 года находится политический офис талибов, критикует политику радикалов. «Действия «Талибана» вызывают разочарование и являются шагом назад для Афганистана», — заявил катарский премьер-министр и глава МИД страны шейх Мухаммед бен Абдель Рахман Аль Тани.

А вот Россия — одно из немногих государств, активно развивающих отношения с Исламским Эмиратом Афганистан. Правящий там «Талибан» остается «запрещенной в РФ террористической организацией», но это не мешает Москве приглашать представителей движения на экономические форумы и обсуждать с ними амбициозные проекты. Россия рассчитывает на серьезные выгоды от дружбы с Афганистаном — тут и новые торговые маршруты для смягчения западных санкций, и укрепление репутации Москвы как союзника Глобального Юга, и близость антизападного нарратива Кремля с идеологией талибов, строящейся на противопоставлении себя западным ценностям. 

В конце мая 2024 года в СМИ начали появляться заявления представителей российской власти о необходимости снятия с «Талибан» статуса террористической организации. А президент России Владимир Путин заявил: «В Афганистане есть проблемы, они безусловны, о них всем хорошо известно. Вопрос, как выстраивать отношения с действующей властью, но выстраивать как-то надо. Это же люди, которые контролируют страну, контролируют территорию страны, они являются властью сегодня в Афганистане. Надо исходить из реалий и соответствующим образом выстраивать отношения». 

Дипломатические усилия талибов в целом сводятся  к тому, чтобы находить точки соприкосновения с разными странами, предлагая и варианты взаимовыгодного сотрудничества. В частности, строительство трансафганской железной дороги из Узбекистана в Пакистан, в котором Россия принимает участие. Интересен России и проект газопровода ТАПИ (Туркменистан — Афганистан — Пакистан — Индия). Но все они далеки от реализации, в первую очередь — из-за проблем с безопасностью в самом Афганистане. Также пока лишь на бумаге остается договоренность о строительстве российскими специалистами ТЭЦ на севере Афганистана. Перспективное направление — увеличение поставок сырья из России. Это нужно талибам на фоне тяжелейшей ситуации в афганской экономике. Поэтому намерение России исключить «Талибан» из списка террористических организаций не обязательно свидетельствуют о готовности признать талибов легитимной властью Афганистана. Заявления о признании  являются лишь инструментом для давления на талибов, в плане выполнения ими обещаний данных при приходе к власти. 

Скорее всего, Россия, как впрочем, и другие страны будут придерживать этот рычаг до последнего. При этом Россия — не единственная страна, которая делает шаги навстречу талибам. Так «впереди планеты всей» оказался Казахстан. В июне этого года в Астане сообщили, что вывели движение из списка террористических организаций для развития  более глубоких экономических отношений. Среди других стран стремление налаживать отношения с талибами продемонстрировали Узбекистан, куда в дипмиссию Афганистана прибыл представитель «Талибана» и Азербайджан, открывший этой весной посольство в Кабуле. В аналогичном направлении движется и Турция, которая наладила импорт из Афганистана, а также обсуждает возможности инвестиций в экономику страны. 

Важным показателем отсутствия международной изоляции правящего афганского режима является позиция Китая. Вначале этого года Си Цзиньпин принял верительные грамоты от посла талибов в КНР Билала Карими. Китай, таким образом, стал первой страной, официально признавшей дипломата новой афганской администрации. Собственно у Китая свой «бубновый интерес» к правительству талибов. Богатство территории Афганистана полезными ископаемыми стало главной причиной этого повышенного интереса. После ухода из страны западного бизнеса, Китай наглядно показал, что «свято место пусто не бывает». Кроме того, китайско-афганское сотрудничество наблюдается и в политической сфере. Китайские власти надеются, что талибы помогут им решить проблему «уйгурских боевиков», ведущих борьбу за независимость Синьцзяня, и скрывающихся на территории Афганистана. Китай не видит в сотрудничестве с талибами угроз для своей безопасности, как и угроз для своего имиджа. 

В Иране изначально приход талибов встретили с одной стороны с тревогой, а с другой – с надеждой. Причиной тревоги было то, что в первый приход талибов к власти в Афганистане в 1990-е годы они стали идеологическим соперником Ирана. Дошло до того, что Иран даже предоставлял американским военным  информацию о целях, по которым нужно наносить удары, чтобы свергнуть власть талибов. В первое время после второго пришествия «Талибана» к власти в Тегеране с опаской наблюдали за происходящим. Однако после того как талибы окончательно утвердились во власти и контролируют ситуацию в Афганистане тревога ушла и на данном этапе афгано-иранские отношения можно назвать вполне себе рабочими. 

Одним из главных проектов в двухсторонних отношениях является порт Чабахар на юге Ирана. В мае текущего года Иран и Индия заключили соглашение, по которому этот единственный иранский порт, имеющий прямой выход в Индийский океан, на 10 лет передается в управление Индии.  Афганистан привлекался к переговорам в рамках этого проекта, так как он сможет использовать его для своего экспорта.  Не самой обнадеживающей стороной двухсторонних отношений являются периодические вылазки талибов к границам Ирана с захватом КПП и пограничников. Как отмечают эксперты, эти вспышки связаны с наркотрафиком, который с двух сторон «крышуется» определенными людьми, а также с не до конца урегулированным вопросом границы в труднодоступных местах. Однако эти вылазки до сих пор не приводили к серьезным последствиям. 

Отношения Афганистана с его ближайшим соседом Пакистаном можно назвать неоднозначными. С одной стороны Пакистан в прошлом идеологически поддерживал «Талибан» и по большому счету принимал самое непосредственное участие в его создании для того, чтобы оказывать влияние на происходящие в Афганистане процессы. В 2021 году Исламабад стал первым городом, где талибские дипломаты официально дислоцировались в посольстве Афганистана. Однако за прошедшее время между странами встречаются размолвки. Так совсем недавно глава МВД Пакистана Мохсин Реза Накви заявил, что отношения  с Афганистаном будут благополучными только тогда, когда его территория перестанет использоваться против Пакистана. Это было заявлено в связи с недавним терактом в Пакистане ответственность, за который взяла группировка «Движение талибов Пакистана». Интересно, что мирить страны вызвался союзник Пакистана Китай, который пообещал талибам новые инвестиции в Афганистан, если Кабул возьмет под свой контроль ответственных за нападение террористов.

Несмотря на расширение дипломатических контактов с Россией, Китаем, государствами Центральной Азии и Ближнего Востока, новые власти в Кабуле остаются непризнанными в мире и не представленными в ООН, где постпредом страны до сих пор остается назначенный еще прежним правительством Насир Ахмад Фаик.

Более того, активное сближение России с талибам вызывает резкое неприятие США. Так, координатор стратегических коммуникаций совета национальной безопасности Белого дома Джон Кирби заявил, что «Талибан» не выполнил ни одного обязательства, взятого на себя после прихода к власти. «У нас нет оснований признать «Талибан», и если Россия поступит так, это будет плохим сигналом для всех»,— отметил господин Кирби.

Как отмечает Bloomberg, высокопоставленный представитель администрации США заявил агентству, что США не намерены признавать движение «Талибан» или возобновлять работу посольства в Кабуле. По словам чиновника, США ясно дали понять талибам, что существуют такие препятствия, как ситуация с правами женщин в Афганистане. Тем не менее, Вашингтон своей главной целью видит сохранение связи с афганским народом, а также оказание ему гуманитарной помощи. Кроме того, не следует забывать, что американцы официально передали Афганистан талибам по Дохийскому соглашению и в США и само движение «Талибан» не входит в список террористических организаций, хотя в нем числится, например, пакистанский Тахрик-е-Талибан, и еще более 70 различных группировок.

 По сообщению Bloomberg, Франция, Британия и Германия пока также как и США не имеют планов по возобновлению работы диппредставительств в Кабуле в ближайшее время. Тем не менее французский чиновник в беседе с Bloomberg признал, что ситуация с нулевым присутствием в Афганистане не может сохраняться бесконечно.  А вот страны Южной Европы  как-то пытаются оживить свои отношения с Кабулом. Так, Италия провела «разведывательную миссию» в Кабуле при участии итальянских разведслужб. Глава итальянского МИД Антонио Таяни подтвердил, что посол Италии в Дохе (Катар) посещал Кабул. Испанский министр иностранных дел Хосе Мануэль Альбарес в интервью агентству отметил, что Испания вернет посла в Кабул, «как только будут созданы минимальные условия для обеспечения безопасности». По его словам, Мадрид уже был готов на такой шаг месяц назад, но «к сожалению, трое испанцев погибли в результате теракта ИГИЛ в Афганистане». Неназванный высокопоставленный европейский дипломат заявил агентству, что чиновники в Брюсселе теперь склонны признавать необходимость присутствия в Афганистане, в частности, для защиты прав женщин и установления стратегического присутствия в стране.

Кроме того, свои коррективы в отношения движения «Талибан» с западными странами может внести и деятельность на территории Афганистана террористических группировок, таких как «ИГ-Хорасан». Это может вынудить Запад к более прагматичному партнерству, и даже откроет возможность возвращения в Афганистан своих дипломатических и разведывательных активов. В этом случае многое будет зависеть от самого «Талибана», которому на каком-то этапе придется осознать, что гибкий, компромиссный подход во внутренней политике будет более надежным средством избежать утраты власти, чем систематическое и неизбирательное обращение к репрессивным механизмам.

На сегодняшний день можно констатировать, что через три года после установления власти талибов в Афганистане с ними все больше стран пытаются взаимодействовать, но говорить о процессе полноценного дипломатического признания преждевременно.

Подводя же в целом итоги их трех летнего правления, следует отметить, что талибы не оправдали в полной мере ни позитивных, ни негативных ожиданий. Талибы не отступились от своих принципов. Они считают себя освободителями страны от иностранной оккупации. Они уверены, что заслужили победу и имеют право на свою власть. Ни конституции, ни выборов, ни инклюзивного (по сути, коалиционного с «не своими» правительства). Право талибов на власть вытекает из их способности эту власть взять и держать. Иных подходов для них пока не существует…