65 лет назад, 1 сентября 1969 года, к власти в Ливии пришла группа офицеров во главе с 27-летним капитаном связи Муаммаром Каддафи. Неделю спустя этот почти никому не известный выходец из бедной бедуинской семьи присвоит себе звание полковника и будет править страной 42 года. Муаммар Каддафи ошибался, полагая, что народ на его стороне. Но ошибался и народ Ливии, полагая, что смерть диктатора принесет ему облегчение. После трехлетнего перемирия и попыток создать легитимное для всех группировок правительство страна вновь погрузилась в хаос гражданской войны, продолжавшейся до 2020 года. Сегодня в Ливии хрупкий мир и два правительства: на западе страны в Триполи и на востоке — в Тобруке.
В декабре 2021 года должны были пройти первые в истории Ливии президентские выборы, однако из-за «нестабильной ситуации» они так и не состоялись. И перспектив их ближайшего проведения не просматривается. Ливийский политический кризис, последовательно переходя от стагнации к трансформации, препятствует нормальному развитию государственности, восстановлению гражданского мира и экономическому процветанию богатой североафриканской страны. Почему так случилось, какое влияние на ситуацию в стране оказывает внутриэлитная борьба, и какова роль в этих процессах внешних игроков, попробуем во всем этом разобраться.
В данном материале Ascolta анализирует внутриполитическую ситуацию в Ливии спустя более десяти лет войны, а также попытки установления и сохранения хрупкого мира. Подобный взгляд на Ливию – некогда одну из наиболее развитых и стабильных стран в регионе – позволяет понять ряд политически, социальных и экономически процессов, имеющих влияние как на Северную Африку, так и на геополитическую ситуацию в целом.
This Content Is Only For Subscribers
Наследие Каддафи
Личность Муамара Каддафи всегда была окутана загадками. 1 сентября 1969 года, воспользовавшись длительным отсутствие в стране короля Идриса, а также информацией о том, что король намерен отречься от престола и передать власть сыну Хасану, «Свободные офицеры» при поддержке египетской разведки захватили ключевые военные и гражданские объекты Ливии и объявили о низложении короля. В тот же день сотни тысяч ливийцев впервые услышали голос своего нового лидера, которого они не выбирали. Капитан Каддафи — звание полковника он получит только через неделю — обратился к согражданам по радио. Взяв под контроль казармы, аэропорты, радиостанции и королевский дворец в Триполи, повстанцы пленили и наследника престола Хасана. Последний не стал искушать судьбу и немедленно признал легитимность новой власти.
Омар Шалхи, сумевший вырваться за границу, пытался уговорить британцев и американцев вмешаться, но безуспешно. Сам же король Идрис благоразумно решил никогда больше не возвращаться в Ливию. Он поселился в Каире и, пользуясь гостеприимством египетских властей, благополучно дожил до 93 лет. Почти бескровный переворот не вызвал протестов ни в Триполитании, ни в Киренаике, ни в Феццане — трех исторических областях Ливии, при Идрисе обладавших значительной автономией и конкурировавших между собой. «Совет революционного командования» (СРК) — так называлось самопровозглашенное ливийское правительство — немедленно заявил, что все международные договоры страны останутся в силе, как останется нетронутым и имущество иностранцев.
Чтобы окончательно лишить «западных партнеров» соблазна вмешаться, к ливийским берегам подошла советская эскадра — у руководства СССР, активно развивавшего присутствие в Африке, были на эту страну свои виды. В результате провозглашенная Ливийская Арабская Республика быстро получила дипломатическое признание, а неформальный лидер СРК Муаммар Каддафи — возможность собрать из трех разрозненных частей по-настоящему единую Ливию.
Со времен античности земли племен скотоводов, в средневековье – колония Османской империи, затем итальянская, позже британская в середине прошлого века обрела независимость под символической властью своего первого и последнего короля Идриса. На деле же все морские порты и аэродромы в военных целях использовала Британия, в пригороде Триполи – военная база США, у Франции – плацдармы на юге страны. Но главная ценность – нефть Ливии. По запасам первое место в Африке. В 1950-х годах разведывали и начали качать американцы, они и получали колоссальную прибыль от добычи.
В 1970-х отсталая полудикая страна становится самой развивающейся в Африке – 95% экономики она строила на экспорте нефти. Конец 1970-х – начало 1980-х. для Ливии благословенное время. Время небывало высоких цен на нефть. Каддафи национализировал банки и всю нефтедобычу. Каждый уважающий себя ливиец держал малый или средний бизнес: лавку, магазин, производство. Торговые представительства росли как грибы. Высокая зарплата, налоги – либо низкие, либо их вообще не было. Субсидии на покупку крупных вещей, квартиры, иногда вообще бесплатно. Полностью отсутствовали коммунальные платежи, бесплатное медицинское обслуживание, отличные лекарства, потому что за фальсификацию медицинских препаратов – высшая мера. За годы правления Каддафи сотни тысяч человек переехали из трущоб и палаток в крепкие каменные дома, получили доступ к образованию и современному здравоохранению. При Каддафи Ливия удвоила свой ВВП и вошла в Книгу рекордов Гиннесса как страна с самой низкой инфляцией.
Страна маленькая – всего шесть миллионов населения, а денег много, и Каддафи начал реализацию своих внешнеполитических фантазий – взять соседей под крыло некой объединенной Ливии. Потребовал переговоров у Египта, Сирии, Марокко, Алжира, Туниса, Судана и даже Мальты. Восторга не вызвал, дошло до выяснения отношения и даже небольших локальных войн. Он изгнал из страны итальянских колонистов и забрал их плодородные участки, но так и не сделал сельское хозяйство страны независимым от госсубсидий. Боролся с племенными вождями и перекраивал границы их владений, но лишь расшатал социальную структуру и уничтожил остатки гражданского общества.
Опасаясь военного переворота, распустил армию и спецслужбы, заменив их народным ополчением, но фактически стал опираться на наемников. Наконец, отменил традиционные институты власти — правительство и парламент — и провозгласил Джамахирию — государство абсолютного народовластия. По задумке оно должно было управляться народными комитетами, на практике же выродилось в тоталитарную личную диктатуру. В соответствии с принятой в 1997 году «Хартией чести» за любую помощь лицам, совершившим преступления против режима, или недостаточное рвение в их поимке наказанию могла подвергнуться не только семья злоумышленника, но целая деревня или город. Обвиненных в государственной измене казнили через повешение, нередко транслируя казни по телевидению.
Экономика страны чрезвычайно зависела от мировых цен на нефть и сырье, а Триполи при огромных запасах нефти вторым Дубаем так и не стал. К началу 2010-х, при населении чуть больше 6 миллионов человек и ежегодных нефтяных доходах около $32 миллиардов, безработица в Ливии достигала 30%. Безусловных успехов Муаммар Каддафи добился лишь в двух сферах: непрерывном самовозвеличивании и личном обогащении. Огромные портреты вождя смотрели на ливийцев с фасадов зданий, баннеров и фонарных столбов. Портреты поменьше украшали вестибюли гостиниц, школьные кабинеты, футболки и даже наручные часы. Выбитые в камне страницы «Зеленой книги» — главного произведения Каддафи, обязательного к изучению всеми ливийцами, — были установлены вдоль дорог. На этом фоне в стране зрело недовольство: цены на продукты питания зашкаливали, а безработица среди молодежи достигла запредельного уровня. Другие претензии ливийцев к Каддафи были связаны с желанием демократизации и расследованием происходивших при Каддафи грубых нарушений прав человека, в частности, во время резни в тюрьме Абу-Салим в 1996 году в Триполи, в результате которой, по разным оценкам, погибли от 1200 до 1700 человек.
В феврале 2011 года, на фоне событий «арабской весны» в Тунисе и Египте, начались массовые выступления в Бенгази, втором по величине городе Ливии, столице провинции Киренаика. Манифестанты требовали демократизации политической жизни и отстранения от власти Муаммара Каддафи. Достаточно быстро протесты перекинулись и на другие города. Менее чем за месяц протестующим удалось взять под контроль территорию Киренаики и развернуть наступление в других регионах. Правительственные силы использовали артиллерию, танки и авиацию. В этих условиях 26 февраля 2011 года СБ ООН ввел эмбарго на поставки вооружений в Ливию. 17 марта Совбез принял резолюцию 1973, предусматривавшую введение бесполетной зоны над всей территорией страны и защиту местного населения «всеми необходимыми мерами».
Этот документ был использован западными странами и их арабскими союзниками в качестве основания для военного вмешательства в ливийский конфликт. Уже 19 марта ВВС Франции нанесли первые авиаудары по войскам Каддафи. 23 марта началась полномасштабная военная операция НАТО «Объединенный защитник». Благодаря поддержке западных стран оппозиционерам удалось установить контроль практически над всей территорией страны. Последним оплотом Муаммара Каддафи стал его родной город Сирт, где 20 октября 2011 года он был схвачен и убит повстанцами. 31 октября операция НАТО была завершена.
Двоевластие
Коалиция различных племен и группировок, противостоявших Муаммару Каддафи, развалилась практически сразу после его гибели. В стране началась война всех против всех. В августе 2012 года Переходный национальный совет передал власть в стране Всеобщему национальному конгрессу (ВНК), выборы в который состоялись за месяц до этого. Основные силы распределились вокруг Альянса национальных сил и исламистской Партии справедливости и строительства, близкой к религиозно-политической ассоциации «Братья-мусульмане». К 2014 году ливийцы решили заменить конгресс на постоянный парламент — Палату представителей. Однако среди парламентариев наметился раскол. Представители триполитанских элит не согласились с тем, что Палату представителей решили базировать на востоке в Тобруке, и начали бойкотировать заседания парламента. Кроме того, в 2014 году генерал-фельдмаршал Халифа Хафтар предпринял попытку переворота и захватил власть в Восточной Ливии, что усугубило раскол между западом и востоком.
Параллельно, в результате вооруженной борьбы про-хафтаровских и анти-хафтаровских сил на западе в Триполи победили последние, и провозгласили свой парламент, который избрал и собственное правительство. В ноябре 2015 года Верховный суд в Триполи постановил, что Палата представителей в Тобруке была создана с нарушениями, и отменил её выборы, тем самым усиливая легитимность триполийских органов власти. Международное сообщество и Палата представителей не признали решение суда. В результате проведенных под эгидой ООН переговоров в 2015 году в Триполи сформировали Правительство национального единства (ПНЕ). Его возглавил Файез ас-Саррадж, представитель богатой и влиятельной семьи из Триполи.
Палата представителей на востоке отказалась утверждать его кандидатуру, но международное сообщество всё равно его признало в качестве премьер-министра Ливии. Западно-ливийские элиты и триполийские группировки поддержали новое правительство, тогда как силы Хафтара и Палата представителей на востоке — нет. В Тобруке продолжало работу их собственное правительство во главе с Абдаллой аль-Тинни, которого поддерживал Халифа Хафтар и его подразделения «Ливийской национальной армии» (ЛНА). Попытки ООН и внешних игроков сблизить две части страны и сформировать единое компромиссное правительство закончились провалом. Конфликт юрисдикций между Правительством национального единства (ПНЕ), учрежденным в процессе имплементации Схиратского соглашения (2015 г.) на Северо-Западе (Триполи), и Палатой представителей (ПП), избранным в 2014 г. парламентом на Северо-Востоке (Тобрук), лишь усилил поляризацию регионов. Так в Ливии установилось двоевластие.
Внешние акторы также разделились в в поддержке противоборствущих сторон. Силы Хафтара получили поддержку Саудовской Аравии, ОАЭ, России, Египта, Иордании, Греции, Чада и Франции, тогда как Италия, США, Британия, Алжир, Марокко, Катар и Турция поддерживали ПНЕ в Триполи.
В апреле 2019 года подразделения ЛНА под командованием Халифы Хафтара предприняли неудачную попытку силой захватить Триполи. Поражение сил ЛНА произошло из-за недооценки военной обстановки, так и в связи с военным вмешательством Турции, которая встала на сторону триполийского Правительства национального единства, и даже ввела свои войска. В итоге, 13-месячная осада Триполи закончилась провалом, и войска Хафтара были отброшены до города Сирт. После битвы за Триполи на какое-то время в Ливии установилось перемирие. У города Сирт и авиабазы «Аль-Джуфра» была проведена линия разграничения, где и остановились противоборствующие стороны.
Турция, поддержавшая триполитанские силы, не желала вступать в прямую военную конфронтацию с Египтом, Россией и ОАЭ, которые оказывали поддержку Хафтару и восточно-ливийским элитам. Поэтому, при посредничестве ООН, 23 октября 2020 года было подписано соглашение о режиме прекращения огня, которое действует до сегодняшнего дня. Перемирие открыло путь к дальнейшей деэскалации и новой попытке внешних игроков усадить всех за стол переговоров и достигнуть политического компромисса. После подписания соглашения о режиме прекращения огня, стороны конфликта также согласились сформировать двустороннюю военную комиссию в формате «5+5», в которую вошли по пять военных представителей из Восточной и Западной Ливии.
Комиссия начала работу над усовершенствованием режима прекращения огня и служила в качестве площадки для обсуждения экстренных и чрезвычайных ситуаций, а также для создания механизмов, ещё больше замораживающих конфликт вдоль линии разграничения близ Сирта. Надо сказать, что после битвы за Триполи влияние внешних игроков только усилилось. В обмен на свою военную интервенцию, триполийские элиты подписали с Турцией два важнейших соглашения, которые легализовали военное присутствие турков, и заодно позволили им разделить морские границы в Восточном Средиземноморье в свою пользу. С другой стороны, поражение Хафтара и его отступление к Сирту привели к увеличению военной помощи со стороны Египта и ОАЭ, которые даже решились провести тут «красную линию», угрожая ввести свои войска в случае продолжения боевых действий. Поэтому, после 2020 года внутриливийские процессы стали еще более зависимыми от внешнеполитических договоренностей.
В ноябре 2020 года ООН удалось организовать съезд представителей разных кланово-племенных групп Ливии в рамках Форума ливийского политического диалога (ФЛПД). В течение 3-х месяцев делегаты форума работали над согласованием единой и компромиссной «дорожной карты», которая завершила бы 10-летнюю войну. Форум завершился общими договорённостями участников, которые согласились: провести всеобщие выборы парламента и президента; на время проведения выборов избрать единое правительство во главе с временным премьер-министром, а также Президентский совет из трех человек, которые будут руководить страной и организовывать выборы.
Одним из важных факторов, подтолкнувших мирный процесс по Ливии, была региональная обстановка на Ближнем Востоке, которая в 2021 году начала меняться. У многих государств появляется желание попробовать нащупать компромисс или хотя бы разделить сферы влияния в Ливии. Это совпало с началом постепенной региональной оттепели в отношениях ключевых соперников. Турция начала постепенный процесс нормализации отношений с ОАЭ и Саудовской Аравией, что сразу же потянуло за собой Египет. Финансовый кризис второй половины 2021 года только ускорил события — Анкаре понадобились серьезные вливания в экономику. Параллельно, начались осторожные переговоры между Ираном и саудовско-эмиратским блоком, когда стало ясно, что США снова разворачиваются на 180 градусов и будут выходить с Тегераном на договорённости по «ядерной сделке».
Более того, в начале 2021 года был урегулирован один из главных региональных конфликтов: Саудовская Аравия, ОАЭ, Бахрейн и Египет согласились снять 5-летнюю блокаду с Катара и восстановить с эмиратом дипотношения. Одним словом, изменения ситуации в регионе повлекли за собой корректировку внешнеполитического курса целого ряда государств, вовлеченных в ливийскую войну. Соответственно, появился «люфт» для ещё одной большой попытки мирного урегулирования конфликта, которому в 2021 году исполнилось 10 лет, и который стал настоящей катастрофой и для Ливии, и ее соседей по региону.
В феврале 2021 года в рамках Форума ливийского политического диалога в Женеве прошло голосование за новое, единое Правительство национального согласия и Президентский совет. 75 делегата выбирали из четырёх списков кандидатов. Между участниками были разногласия по поводу механизма голосования и подсчета голосов, но, несмотря на это, заседание состоялось. И стоит отметить, что его результат для многих стал неожиданностью. Во второй тур вышли два списка. В первом на пост главы Президентского совета претендовал Агила Салех, а на пост премьер-министра — Фатхи Башага. Именно они считались фаворитами.
Предполагалось, что союз столь ярких политиков, представляющих восток и запад страны и поддерживаемых с одной стороны Москвой и Каиром, а с другой Анкарой, не может проиграть. Однако случилась сенсация. Победила другая четверка. Премьер-министром стал уроженец Мисраты, председатель совета директоров Ливийской холдинговой компании по развитию и инвестициям (LEDCO) и основатель движения «Ливия будущего» Абдель Хамид Дбейба. Президентский совет возглавил Мухаммед аль-Манфи, представляющий Киренаику. Ранее он был послом Правительства национального согласия в Греции. Был объявлен Афинами в декабре 2019 года персоной нон грата после того, как Триполи и Анкара подписали Меморандум по морским зонам.
Будучи выходцем из Тобрука, он тем не менее не поддерживал Халифа Хафтара. Вице-президенты — Муса аль-Куни (от Феццана) и Абдалла Хуссейн аль-Лафи (Триполитания). В задачу новых властей Ливии входило довести страну до намеченных на 24 декабря парламентских и президентских выборов, а также успеть провести до этого референдум по конституции. В новом правительстве было 35 мест помимо председательского: два вице-премьера, 27 министров и шесть государственных министров. Пять портфелей были отданы женщинам. В частности, Наджла Мухаммед аль-Мангуш стала первой ливийкой во главе МИДа и четвертой женщиной на этом посту в истории арабских стран после двух мавританок и суданки. Она юрист по образованию, училась в США, там же жила последние несколько лет.
В то же время, при согласовании решающими стали два параметра: ни один из новых министров не должен был работать в предыдущих правительствах, кроме того, ничего не должно было мешать ему перемещаться по всем районам страны. Предполагалось, что у правительства пока не будет одной штаб-квартиры. Премьер и шесть министров будут находиться в Триполи, остальные распределят свою деятельность между Сиртом, Тобруком и Бенгази. При этом портфель министра обороны остался в руках премьер-министра. По словам Дбейбы, этот пост вызвал больше всего споров, каждый из регионов Ливии хотел провести своего кандидата, влияние пытались оказать и «международные партии».
«Все хотят Министерство обороны, и мы не можем допустить войну во второй раз. Война должна прекратиться»,— заявил Абдель Хамид Дбейба. В ходе предыдущей попытки создания единого правительства пост министра обороны также был яблоком раздора. В том числе на него претендовал фельдмаршал Хафтар. Трудно было представить, что командующий ЛНА будет готов подчиниться кому-либо, хотя он и признал решение о формировании новых властей Ливии. В итоге получился компромиссный состав Кабмина, в котором были представители разных социальных групп. Но большинство новоиспеченных министров были неопытными, что позволило Дбейбе и его близкому окружению замкнуть на себе большинство дел.
К фигуре Абдель-Хамида Дбейбы все относились осторожно. Он был почти неизвестен как политик, и появился ниоткуда, хотя его бизнес-империя была одной из крупнейших в Ливии. Он сколотил свое состояние как крупный застройщик ещё во времена Муаммара Каддафи, став доверенным лицом последнего. За это он одно время даже возглавлял Государственную инвестиционно-девелоперскую компанию, которая курировала все крупные строительные проекты в Ливии, а это сотни миллионов долларов. Кроме того, он был менеджером футбольного клуба «Аль-Иттихад». Короче говоря, Дбейба был таким себе типичным крупным застройщиком из Триполи с обширными связями в других городах. Многие считали, что Дбейба будет техническим премьером, временным администратором, который поможет организовать всеобщие выборы в конце года, а затем уйдёт. Собственно, он сам и обещал уйти и не подаваться кандидатом на выборах.
Тогда в марте 2021 года для многих казалось, что формирование нового временного правительства означало долгожданный конец эпохи раскола и начало процесса национального примирения. Но, как оказалось, это было лишь временное затишье.
Двоевластие 2.0
Фото 5
В течение следующих 9 месяцев новый премьер-министр Абдель-Хамид Дбейба не просто не держал обещанный нейтралитет, а начал постепенно консолидировать свою власть, выстраивать свою вертикаль и запустил самостоятельную предвыборную кампанию.
Используя админресурс, Дбейба активно набирал политические баллы и популярность среди жителей Западной Ливии и Триполи. Наконец, в конце 2021 года, несмотря на свое обязательство не подаваться на выборы, он зарегистрировался кандидатом в президенты, чем окончательно сломал все схемы остальных ливийских тяжеловесов. Политические амбиции Дбейбы, его желание играть свою игру, а также предположительная внешняя поддержка со стороны США, которые делали на него ставку, привели к вспышке очередных разногласий с восточными ливийскими элитами. В первую очередь, с восточно-ливийским парламентом во главе с Агилой Салехом.
В сентябре 2021 года Палата представителей отозвала свой мандат доверия премьер-министру, но оставила правительство в качестве временной администрации до проведения выборов 24 декабря. Абдель-Хамид Дбейба это решение не признал, и выступил против парламента и Салеха. Вдобавок ко всему, между ПНЕ и парламентом возникли разногласия относительно выборов и вообще имплементации достигнутых соглашений. Не было ясно, стоит ли проводить референдум о новой Конституции (которая была готова уже в 2017 году) до выборов или после? Стоит ли проводить президентские выборы вместе с парламентскими или отдельно? Какой стоит принять закон о выборах? Не было согласия даже в том, делать ли голосование за президента «прямым» или «непрямым», или на базе какого закона проводить референдум, не говоря уже о границах избирательных округов (которые перекраивали «исторические племенные границы» трех регионов Ливии).
Участники ФЛПД в марте 2021 года согласовали лишь общие принципы, и оставили «додумать» всё остальное новому правительству. Им это сделать не удалось, а споры относительно выборов лишь обострили разногласия между западом и востоком. Ещё один вопрос, который так и не был решён — объединение вооружённых группировок в единую военную структуру и построение одного центра управления армией. До сих пор в Триполи и Бенгази существуют разные военные структуры, а полномочия новых органов власти не определены до конца. Поэтому, в Триполи до сих пор присутствует целая коалиция группировок, защищающих город и фактически контролирующих его, а на востоке доминировала «армия» Халифы Хафтара.
Накануне всеобщих выборов, запланированных на 24 декабря 2021 года стали все чаще проявляются разногласия между представителями трех регионов страны, несмотря на попытки международного сообщества добиться консенсуса среди ливийских политиков. Так, в Ливии появилось сразу два закона о выборах президента, а парламентарии решили объявить вотум недоверия правительству. О своих президентских амбициях заговорил командующий Ливийской национальной армией фельдмаршал Халифа Хафтар. Однако часть политических элит Ливии была не готова видеть фельдмаршала во главе государства, более того, считая его выдвижение незаконным. О своем выдвижении кандидатом в президенты заявил и второй сын бывшего лидера страны Муамара Каддафи — Сейф аль-Ислам Каддафи. Активно говорили об участии в выборах президента спикера ПП Агилы Салеха, который, как и Халифа Хафтар, представляет восток страны.
В отличие от фельдмаршала фигура Салеха более приемлема для политиков на западе Ливии, которые не могут простить командующему ЛНА его поход на Триполи и обвиняют его в военных преступлениях. От западной части страны в президентскую гонку готовился вступить бывший глава МВД Фатхи Башага. Постепенно предстоящие выборы стали превращаться в фарс. Необходимая законодательная база принята не была. Госсовет предложенные парламентом нормы не одобрил — прежде всего, потому, что они дают возможность для выдвижения фельдмаршала Халифы Хафтара, который покинул пост главнокомандующего Ливийской национальной армией на три месяца, чтобы баллотироваться в качестве кандидата в президенты Ливии. Госсовет призывал перенести выборы до 2023 года. Конфликт между Дбейбой и востоком Ливии воспроизвел раскол Ливии на два лагеря, и отбросил ситуацию до 2018-2020 годов. А когда выборы были окончательно отложены на неопределённый срок из-за невозможности их провести (на чем всё равно настаивал внешние силы), надежды на формирование постоянных и единых органов власти вмиг улетучились. Ситуация начала меняться, как и позиция внутренних игроков.
Понимая, что фигура Абдель-Хамида Дбейбы опасна для всех, ливийские тяжеловесы решили объединиться против него. Так возник неожиданный ситуативный альянс Башаги-Майтыга и Хафтара-Салеха. Этому также способствовали и их внешние покровители, в первую очередь Турция и Египет, которые с 2021 года взяли курс на поиск компромисса по Ливии. В каком-то смысле, именно благодаря нормализации отношений в регионе ПНЕ Дбейбы было признано всеми сторонами.
Но затем вновь началось обострение и возвращение к двоевластию. В феврале 2022 года Палата представителей Ливии большинством голосов проголосовала за назначение бывшего главы МВД Фатхи Башаги на пост премьер-министра Правительства национального единства. Башага пообещал, что не будет баллотироваться на предстоящих президентских выборах, если займет пост главы нового правительства. Он также отказался «от любого юридического иммунитета» для себя и будущих министров в случае появления каких-либо судебных обвинений. Заявление Фатхи Башаги, по сути, означало гарантию для Агилы Салеха, что у него не будет столь значимого конкурента на президентскую должность на будущих выборах.
Связка Салех—Башага должна была сработать еще год назад, когда они единым списком претендовали на должность глав Президентского совета и правительства. Этот список пользовался одновременной поддержкой Анкары, Москвы и Каира. Но неожиданно проиграл малоизвестным на тот момент широкой публике кандидатам — бизнесмену Абдель Хамиду Дбейбе и дипломату Мухаммеду аль-Манфи, который возглавил Президентский совет. Избрание Башаги, по сути, вернуло в Ливию двоевластие. Он так и не смог разместиться в Триполи и заявил, что его правительство начнет работать в городе Сирт. Тем не менее, в Триполи остались лояльные ему силы. Все это время два премьера пытались делить власть, а заодно установить контроль за финансовыми потоками в стране и Национальной нефтяной корпорацией.
Каждая сторона имела свои преимущества. На стороне Дбейбы, который не пожелал отказаться от своих полномочий и остался в Триполи, безусловно является его легитимность. Его избрали согласно процедуре по всем правилам, и это решение поддержали все основные внутренние и внешние силы. Кроме того, его мандат согласно решению Форума, четко прописывает, что срок его полномочий закончится только после проведения выборов в Ливии. Более того, на его стороне играли главы Центрального банка и Национальной нефтяной корпорации, что давало ему доступ к серьёзным финансовым ресурсам, благодаря которым он может «одаривать» людей и получать народную поддержку. Наконец, его силовой ресурс — это связи с некоторыми могущественными вооруженными группировками Триполи, с которыми Дбейба наладил контакт за последние месяцы.
На стороне восточных элит серьёзные силовые ресурсы — подразделения ЛНА Хафтара, а также части группировок, лояльных Башаге из Западной Ливии. Кроме того, новый ситуативный альянс на востоке способен перетянуть на свою сторону другие племена и кланы, а также пользуется поддержкой многих региональных стран.
Избрание Фатхи Башаги снова возродило в Ливии противостояние двух частей страны. Однако, к счастью для ливийцев, это не коснулось хрупкого перемирия. Стороны не спешили крушить то, что позволяло им спокойно играть в свои политические игры. Тем не менее восточные элиты не оставляли попыток убрать Дбейбу, постоянно повышая ставки.
Так через два месяца после избрания Башаги представители Ливийской национальной армии (ЛНА) сообщили о приостановке участия в работе совместного военного комитета «5+5». Переговорщики от ЛНА обвинили Правительство национального единства (ПНЕ) Абдель Хамида Дбейбы в ухудшении ситуации в стране и нарушении соглашения о прекращении огня. Военные посчитали, что глава Кабмина препятствует проведению выборов под надуманным предлогом. Вся эта ситуация спровоцировала акции протеста. В июле 2022 года в Тобруке тысячи людей пришли маршем к парламенту и призвали распустить действующие политические силы и провести выборы. Демонстрации также проходили в нескольких других крупных городах Ливии, включая Триполи и Бенгази. Затем к протестующим подключилась молодежь. Одной из главных проблем, заставившей молодых людей выйти на улицу, стало отсутствие электричества. Молодежные движения потребовали ухода в отставку всех властных структур — Президентского совета, Высшего государственного совета, Палаты представителей и двух правительств — Абдель Хамида Дбейбы и Фатхи Башаги.
В конце августа два премьера в очередной раз обменялись заочными посланиями друг к другу. Сначала господин Дбейба заявил, что у Ливии «нет другого пути, кроме выборов». Затем Фатхи Башага направил письмо сопернику, потребовав немедленно передать ему власть. При этом он назвал Абдель Хамида Дбейбу бывшим премьер-министром. Ответ не заставил себя ждать. «Бывший министр внутренних дел, избавьте себя от повторных сообщений и угроз разжечь войну. Если вы заинтересованы в жизнях ливийцев, идите на выборы и откажитесь от иллюзий военных переворотов, их время прошло»,— написал в Twitter господин Дбейба, обращаясь к политическому противнику. Не прошло и суток, как этот обмен колкостями вылился в столкновения на улицах Триполи. В результате столкновений погибли 32 человека, более 150 пострадали. При этом сторонники Дбейбы заявляли, что боевые действия начались после провала переговоров о предотвращении кровопролития, а Фатхи Башага уверял, что никто ни о чем не переговаривался.
Наиболее влиятельный из поддерживающих Башагу военачальников Усама Джувейли в интервью ливийским СМИ заявил, что бои были вызваны трениями между группировками и нет преступления в том, чтобы пытаться привести к власти главу правительства, избранного парламентом. Правда, результат вышел иной. По итогам боев лояльные Башаге силы были вынуждены оставить свои позиции в центре Триполи. Идущее к ним на помощь подкрепление из Мисраты развернулось обратно. После того как Башага так и не смог взять власть в Триполи 16 мая 2023 г. Палата представителей поручила министру финансов ПНС Усаме Хаммаду выполнять обязанности премьер-министра вместо Фатхи Башаги. Мандат Хаммаду действует до тех пор, пока не будет избрано новое единое правительство.
Трудный путь к единству
10 марта 2024 года в Каире прошла конференция, на которой принявшие в ней участие ливийские политики с обеих сторон согласились с «необходимостью» формирования нового единого правительства, которое бы провело давно откладываемые выборы, и создания технического комитета для «изучения спорных моментов». В мероприятии приняли участие Агила Салех Иса как председатель Палаты представителей, председатель Высшего государственного совета Мохаммед Такала и председатель Президентского совета Ливии Мохаммед Манфи. Тем не менее, как отмечают эксперты, заявления в Каире имеют мало общего с действительностью. Честные и конкурентные выборы, как и три года назад, могут означать смещение со своих позиций тех, кто сейчас занимает важные посты в различных сегментах ливийской государственной машины, а также контролирует средства и ресурсы экономики военного времени.
Ротация элит, которая рассматривается сторонниками выборов в самой Ливии и за ее пределами как непременная мера по перезапуску политического процесса для возвращения легитимности государственным институтам, угрожает интересам и положению многих из тех, кто сегодня находится на вершине ливийского политикума. Те, кто накопил свой вес, капитал и влияние в условиях гражданской войны, способны защитить и приумножить их теми же средствами в условиях сохраняющейся правовой неопределенности и диктата «законов военного времени»: кто сильнее, тот и прав. В этом смысле этим же лицам незачем продвигать и проводить выборы, а также совершать реальные поступательные шаги по пути перехода к «новой нормальности», если не будут обеспечены гарантии их юридической, экономической и политической неприкосновенности.
Несмотря на значительные успехи клана Дбейбы по укреплению власти ПНЕ на северо-западе страны, этот регион продолжает оставаться пространством ожесточенной конкурентной борьбы между различными военизированными группировками за контроль над источниками доходов. Главный ресурс — это транспортная инфраструктура, включающая не только трубопроводы, по которым происходит перекачка нефти, но и дороги, по которым обеспечивается подавляющая часть грузоперевозок — как легальных грузов, так и контрабанды, включающей торговлю оружием, наркотиками и людьми. Ассоциированные с ПНЕ, но не находящиеся под его тотальным контролем группировки на протяжении 2023–2024 годов последовательно стремились лишить местные элиты доминирующего положения на транспортных и торговых путях. Будучи выходцем из милиций, глава МВД ПНЕ Имад Трабелси принял активное участие в переделе сфер влияния в Триполи в интересах Дбейбы, а действующие от его имени формирования весной 2024 года вели активные операции по «зачистке криминальных и террористических элементов» в районе города Зинтан и в районах компактного проживания амазигов — берберских племен.
Ранее, сохранить самостоятельность Зинтану и амазигам позволял контроль над дорогами, соединяющими внутренние районы страны с государственной границей. Но нараставшие претензии со стороны конкурентов, действующих под эгидой МВД ПНЕ, вызвали неоднозначную реакцию местных лидеров, которые начали делать громкие публичные заявления политического характера. Например, горячо призывать к скорейшему проведению выборов и требовать права полноправного участия в них для Сейф-аль-Ислама Каддафи. Зеленый флаг Джамахирии, снова появляющийся в медийном пространстве Ливии, остро свидетельствует о готовности местных элит защищать свои экономические интересы решительно и публично.
Ключевой источник доходов ливийских властителей — доходы от реализации нефти. В этом плане значимым событием стало отстранение в конце марта — начале апреля 2024 года министра нефти и газа Мохаммеда Ауна. На его место в качестве временно исполняющего обязанности был назначен близкий племяннику премьер-министра Ибрахиму Дбейбе бывший заместитель министра нефти Халифа Абдул Садык. Назначение нового министра с хорошими связями позволяло разблокировать крупные углеводородные проекты, но также продемонстрировало уязвимость нефтегазового сектора перед хронической политической нестабильностью в стране. Наглядным подтверждением этому стала ситуация, когда союзники Халифа Хафтара попытались закрыть испанское нефтяное месторождение в ответ на выданный Испанией ордер на арест его сына, подозреваемого в контрабанде оружия. Саддам Хафтар, ключевая фигура в Ливийской национальной армии своего отца был задержан в аэропорту Неаполя и был допрошен в связи с испанскими обвинениями.
Добыча нефти на месторождении Эль-Шарара сразу замедлилась. Это одно из крупнейших месторождений Ливии, способной производить более 300 000 баррелей в день. Правительство Дбейбы назвало этот шаг «политическим вымогательством». Силы Хафтара, контролирующие восток и юг Ливии, где расположено большинство нефтяных месторождений, все обвинения отвергли, заявив, что объект страдает от повторяющихся проблем, связанных с условиями труда рабочих. Тем не менее, как отмечает The Guardian, есть информация, что Саддам Хафтар немедленно дал указание по телефону без применения военной силы закрыть объект в ответ на попытку его ареста.Этот эпизод еще раз наглядно показал уязвимость нефтяного сектора Ливии и его зависимость от реализации личных и политических планов ливийской элиты. Богатая нефтью страна находится в абсурдном положении, когда ей приходится импортировать большую часть своего топлива, которое затем внутри страны продается по субсидированным ценам.
Помимо нефтяного комплекса, борьба продолжается и за контроль над структурами Центрального банка. Весной 2024 г. руководитель Центробанка Садык аль-Кабир вступил в открытую конфронтацию с Дбейбой, публично указывая на ошибки правительства. Все последние месяцы Кабир стал открыто критиковать чрезмерные расходы правительства в Триполи, заявляя, что расточительство усиливает давление на обменный курс и подстегивает инфляцию.
Кабир, который, ранее игнорировал решения парламента, ссылаясь на звучащие в обществе сомнения в легитимности Палаты представителей, начал сближение с ее спикером Агилой Салехом. Дбейба ответил на это давлением на руководство Центрального банка. Сначала в Триполи был похищен глава ИТ-отдела банка, а его руководители получили послания с угрозами. Перед этим группа вооруженных людей осадила штаб-квартиру Центрального банка, как заявили местные СМИ, для того, чтобы вынудить Ас-Садык аль-Кабира уйти в отставку. В ответ Центробанк заявил, что «приостанавливает все операции» после похищения своего банковского служащего. В свою очередь правительство Дбейбы нанесло ответный удар, уволив главу Центробанка Кабира, который уходить в отставку отказался.
В попытке оправдать увольнение Кабира вопреки воле американских и европейских дипломатов Президентский совет Ливии, связанный с Дбейбой и возглавляемый Мохамедом аль-Менфи, заявил, что понимает обеспокоенность, но считает, что это решение укрепит верховенство закона и приведет к назначению нового главы, обладающего честностью и компетентностью. Также он заявил, что обеспечит формирование совета директоров впервые за много лет, положив конец театру одного человека- Кабира. Менфи заявил, что совет имеет конституционное право увольнять главу Центробанка.
В ситуацию было вынуждено вмешаться посольство США, поддержав усилия ООН по созыву экстренного заседания заинтересованных групп. В посольстве отметили: «Сообщения о произвольных арестах и запугивании сотрудников центрального банка вызывают особую обеспокоенность — виновные должны быть привлечены к строгой ответственности». Запад, включая МВФ, годами беспокоился об отсутствии ответственности центрального банка, но выступал против одностороннего смещения Кабира, опасаясь, что это замедлит процесс объединения. Британский посол в Ливии Мартин Лонгден осудил «односторонние решения, которые только дестабилизируют страну» и подчеркнул, что Великобритания «поддерживает решение правовыми средствами, не подвергая риску финансовое положение Ливии на международном уровне».
Абдель Фаттах Гаффар, новый временный управляющий Центральным банком, назначенный базирующимся в Триполи правительством заявил, что способен смягчить текущий кризис ликвидности, выплатить невыплаченную зарплату в течение двух дней и отчитаться перед советом управляющих. Он призвал Кабира передать секретные коды, которые сделают платежи возможными, показав, насколько далека от разрешения практическая борьба за контроль над операциями банка. Восточное правительство Усаме Хаммаду выступило против увольнения Кабира и заявило, что продолжит «приостанавливать всю добычу и экспорт нефти до тех пор, пока Кабир не будет переназначен», сославшись на «форс-мажор».
Затронутые нефтяные месторождения составляют около 90% нефтяных месторождений и терминалов страны. ПНС Хаммаду связала свой шаг с «повторными нападениями на руководителей, сотрудников и администрацию центрального банка» и обвинила в этом «преступные группировки». Сам Кабир заявил, что банк не может работать из-за угроз со стороны боевиков и похищения четырех сотрудников. Он предупредил, что зарплаты за август могут не выплачиваться. В его заявлении также говорилось, что возможность банка отправлять электронные письма была незаконно прекращена теми, кто пытался свергнуть руководство банка, непрозрачно намекая на Дбейбу.
Последнее погружение Ливии в хаос стало следствием почти десятилетней борьбы за государственные ресурсы внутри разобщенной ливийской политической элиты, которая с 2014 года неоднократно откладывала общенациональные выборы, опасаясь, что демократия может привести к потере ею привилегированного доступа к огромным доходам от продажи нефти в Ливии.
Внешний контур
На фоне эпидемии Covid-19, рецессии в мировой экономике, а также войны, развязанной Россией против Украины ливийский кризис утратил то значимое положение в мировой политике, какое он занял после эскалации вооруженного конфликта в 2019–2020 годов. Ряд внешних игроков, в предшествующий период ставших заметными на ливийском поле, по различным причинам либо утратили интерес к Ливии, либо существенно сократили свою активность на этом направлении. Соизмеримо и пропорционально снизилась активность Саудовской Аравии, ОАЭ и Египта в Ливии, хотя страны ни разу не отказали сторонам ливийского противостояния в поддержке переговорных инициатив. Ряд африканских государств, включая магрибинских соседей Ливии в лице Туниса, Алжира и Марокко, которые активно продвигали себя в качестве посредников переговорных процессов под эгидой ООН и Лиги Арабских государств в силу разных причин, так и не смогли заявить о себе как о значимом и самостоятельном интересанте ливийского кризиса.
В то же время в 2020–2023 гг. существенно выросла активность США и Великобритании в Ливии, которые не только по сути монополизировали переговорный процесс под эгидой ООН, но и активно включились в ливийскую политическую жизнь. Начало войны России против Украины побудило американскую сторону оказывать прямое давление на своих контрагентов. С одной стороны, с целью вынесения публичного осуждения России, а с другой — в интересах повышениях объемов нефтедобычи и экспорта нефти и газа в Европу.
С 2019 года влияние Турции в Ливии росло столь беспрецедентно быстро и неуклонно, что Анкара в начале 2020-х годов могла уверенно претендовать на статус не просто сильнейшего или ключевого игрока, но и гегемона в ливийском пространстве. ПНЕ в Триполи перед лицом военной угрозы со стороны ЛНА предоставило Турции уникальные права и возможности для военно-политического и экономического присутствия в Ливии в обмен на оперативную помощь в отражении наступления сил Хафтара. Но взаимодействие с ОАЭ, Египтом и Россией на других направлениях региональной и глобальной политики в последние годы позволило Турции заметно снизить напряженность и улучшить отношения с Палатой представителей и Халифой Хафтаром на востоке страны.
Турция, давно связанная с элитными кланами в Триполи и Мисурате, имеет «постоянное присутствие» на авиабазе Аль-Ватыя недалеко от Зинтана и военно-морской базе в Мисрате и Хомсе, а также поддерживает прямой контакт с некоторыми группировками милиции в Триполи. Турецкие товары можно найти на полках магазинов во всех частях страны, а турецкие компании участвуют в крупных восстановительных, строительных и инфраструктурных проектах и на Западе, и на Востоке. Тем не менее растущее влияние Турции не может не вызывать и оппозицию. В августе 2023 года в Триполи состоялись массовые акции против создания новой турецкой военной базы в Хомсе, а также пребывания в Ливии связанных с Турцией сирийских наемников. В феврале 2024 года не был ратифицирован заключенный в 2019 году Меморандум о разграничении морских зон в Средиземном море, ставший важнейшим достижением турецкой политики в Ливии и главным инструментом в ее геополитической борьбе за контроль над экспортом природного газа из Восточного Средиземноморья в Европу.
Пытается усилить свое влияние в Ливии и Россия. В августе 2023 года по приглашению командующего Ливийской национальной армии Халифы Хафтара в Ливию прибыла делегация Министерства обороны России во главе с заместителем министра Юнус-Беком Евкуровым. О результатах переговоров не сообщалось, но по данным американского издания The Wall Street Journal (WSJ), Россия пытается получить доступ для своих военных кораблей в порты в Ливии. По словам ливийских чиновников, российская сторона запросила разрешение на доступ к портам Бенгази или Тобрук, чтобы заправлять, ремонтировать военно-морские корабли и пополнять запасы. WSJ отмечает, что в этих двух портах уже есть инфраструктура, способная удовлетворить требования России. Однако, пишет WSJ, пока неясно, хочет ли Россия развивать эти порты, размещать там персонал, складировать бое припасы или хранить другие грузы.
Кроме того, переговоры России с Хафтаром о доступе к портам говорят о стремлении Москвы усилить влияние в Африке и «переиграть» США, которые призывают африканские страны присоединиться к антироссийским санкциям, пишет WSJ. Кроме того, российские военные стремятся взять под контроль базирующиеся в Африке военные подразделения ЧВК «Вагнер» и принадлежащие им активы после смерти основателя ЧВК Евгения Пригожина.
Спустя месяц после визита российской делегации, в Москву отправился Халифа Хафтар. Он встретился с президентом России Владимиром Путиным и тогда еще министром обороны Сергеем Шойгу. Катарское издание «Аль-Араби аль-Джадид» со ссылкой на свои источники сообщало, что Халифа Хафтар надеется на подписание соглашения в сфере обороны и безопасности, в рамках которого он хочет получить больше российской военной техники, в том числе системы ПВО и беспилотники, а также рассчитывает на открытие ремонтных баз по ее обслуживанию на территории Ливии.
Согласно отчету Atlantic Council, Ливия «становится важнейшим хабом для миссий Москвы в Африке». В докладе также говорлось, что Ливия, стратегически расположенная на перекрестке Африки и Европы, обеспечивает Москве ворота для российских операций в Судане, Чаде, Нигере и других странах Сахеля и Центральной Африки. Сближение Ливии с Россией вызвало серьезное беспокойство в Вашингтоне и Лондоне. Так, Белый дом предостерег главу Ливийской национальной армии и всех ливийских руководителей от того, чтобы «полагаться на Путина». Бывший депутат парламент от Консервативной партии Николас Соумс отметил, что Западу «нужно осознать политические игры, которые Путин ведет в Ливии.
«Эта новая дружба позволила ему не только перебросить своих наемников в страну и за ее пределы и дестабилизировать при этом большую часть стран Африки к югу от Сахары, но и позволила начать переговоры о строительстве новой российской базы атомных подводных лодок в ливийском порту Тобрук»,- написал он. По его словам, это напоминает сценарий Карибского кризиса, только на этот раз с Европой под прицелом, а Средиземное море – возможное новое поле битвы для Европы. И хотя Украина важна и нуждается в нашей поддержке, мы не можем думать, что Путин имеет ввиду, только одну военную кампанию.
Таким образом, несмотря на то, что внешние игроки стремятся играть более существенную роль в ливийском урегулировании, зачастую они имеют иные внешнеполитические приоритеты и за десятилетие кризиса предпочитали преимущественно купировать риски и получать кратко- и среднесрочные выгоды, а не брать на себя ответственность и проводить активную миротворческую политику. Ограниченность ресурсов и нехватка политической воли — как государств Залива, так и ливийских соседей в Северной Африке — не позволяют выделить какого-либо регионального актора, способного в одиночку доминировать в Ливии.
Все это делает значительным именно внутренний уровень конфликта, где главным параметром межэлитных раскладов выступают договоренности о перераспределении доходов от реализации нефти. Можно отметить нарастающее давление Палаты представителей и ЛНА на правительство Дбейбы, которое, в свою очередь, стремится подорвать своих конкурентов изнутри. Вместе с тем появилась и новая тенденция — усиление присутствия в публичном пространстве нового поколения представителей элитных кланов. Дбейба и члены его семьи, а также сыновья Хафтара наращивают свое влияние не только в экономике и секторе безопасности, но и в политике. Несмотря на тактические договоренности, позволявшие последние годы фиксировать некий статус-кво, стороны все равно рассматривают их как временные. Этим и объясняются то, то эти договоренности не действуют когда идет борьба вокруг Национальной нефтяной компании, Центробанка и других структур.
Пересмотр неформальных договоренностей, сложившихся после вооруженного противостояния 2019-2020 годов ведет только к переделу собственности и превращает политический кризис в затяжное и перманентное состояние ливийского общества без шансов на его преодоление. Ситуацию усугубляет отсутствие интереса ливийских элит к проведению выборов, которые могли бы стать хотя бы фасадом для закрепления политических договоренностей между сторонами и различными кланами. Однако сегодня элиты в этом не заинтересованы, а внешний фактор, к сожалению, не способен стать катализатором подобного процесса.
