На протяжении 2022 года, особенно после начала так называемой «специальной военной операции» против Украины и введения жестких западных санкций против России, в Российской Федерации начинает формироваться новая структура межэлитарных отношений. Эти процессы накладываются на процесс транзита власти, о котором говорят на протяжении длительного времени: в 2024 году Владимир Путин может покинуть пост президента российской Федерации, однако он до сих пор не высказался относительно того, будет ли он выставлять свою кандидатуру на выборах 2024 года, а если нет – то какова его роль в дальнейших политических процессах и каковы предпочтения относительно преемника.
Сложная управленческая система, созданная Путиным, подразумевает либо наличие преемника, являющегося продуктом консенсуса элит, либо же пролонгацию полномочий самого Путина на неопределенное время (ему 70 лет, он не страдает какими-то серьезными заболеваниями, вопреки утверждениям представителей оппозиционного лагеря). В 1725 году Петр I, не оставив распоряжений о наследнике и структуре власти в России, вверг империю в длительную «эпоху дворцовых переворотов». Путин менее всего хотел бы, чтобы опыт постпетровской России повторился в XXI веке. Тем более, что власть в России построена таким образом, что уход Путина без адекватной замены, на которую согласились бы все основные игроки, грозит серьезной дестабилизацией ситуации и «войной фронд».
В 2022 году на фоне войны в Украине в окружении Путина сформировалось несколько политических групп, которые ведут жесткую борьбу между собою. Эксперты и ранее говорили о так называемых «башнях Кремля» — группах элит, борющихся за влияние на Путина. Сегодня они стали еще более зримыми. При этом сам Путин старается сохранять равноудаленность от этих групп, давая им возможность конкурировать в рамках определенных правил.
Наиболее мощным ресурсом обладает группа силовиков, сформировавшаяся вокруг фигуры секретаря Совета безопасности Российской Федерации Николая Патрушева. К группе можно отнести директора Федеральной службы безопасности Александра Бортникова, директора Службы внешней разведки Сергея Нарышкина, практически весь аппарат Совета безопасности, а также сына Патрушева, Дмитрия, министра сельского хозяйства Российской Федерации.
При том, что в руках у Патрушева находятся серьезные инструменты влияния, он отнюдь не является «серым кардиналом» российской политики (хотя и хотел бы быть таковым). В подконтрольных Патрушеву структурах немало «чужеродных тел». Так в структуре Совбеза Путин ввел ранее не предусмотренную должность заместителя председателя Совета безопасности, который подчиняется не Патрушеву, а напрямую Путину (по Конституции председатель Совета безопасности – президент, а Патрушев – секретарь). Таким образом фигура Медведева автоматически становится аналогом должности вице-президента и одновременно создает внутри Совета безопасности узел противоречий.
Медведев не имеет реального влияния. Его нынешний статус – скорее декоративный. В системе власти практически не осталось людей, которых можно было бы отнести к «группе Медведева» (за исключением его близкого друга Константина Чуйченко, министра юстиции Российской Федерации, которому всячески дают понять, что он – фигура временная (инцидент с отказом Чуйченко в предоставлении правительственного автомобиля в мае 2020 года показателен). Медведев в последнее время олицетворяет крайние реакционные силы и выступает с эпатажными антизападными заявлениями, требуя войны до победного конца. В прошлом – либерал и сторонник реформирования России по западному образцу, сегодня Медведев превратился в своего же антипода. Скорее всего, речь идет о том, чтобы представить Западу возможный вариант «России без Путина»: преемник Путина (каковым может оказаться Медведев) будет выглядеть намного более устрашающе, чем сам Путин.
Параллельно стараниями Путина взращивается «новая силовая элита» — люди, которые пришли во власть благодаря беспрекословной службе Путину и которые не связаны с Путиным совместной работой в Петербурге или в Дрездене, занятиями в секциях дзюдо и самбо, проживанием в кооперативе «Озеро». Их карьера была связана со службой Путину и полностью зависела от Путина. К таковым можно отнести первого заместителя директора ФСБ Сергея Королева, директора Федеральной службы охраны Дмитрия Кочнева, его заместителя Олега Климентьева (бывшего начальника личной безопасности президента РФ), генерального прокурора РФ Игоря Краснова, помощника президента Дмитрия Миронова, руководителя Контрольного управления АП Дмитрия Шалькова и других.
Чувствуя конкуренцию со стороны «молодежи», под крыло Патрушева постепенно собираются министр внутренних дел Владимир Колокольцев (его в ближайшее время может заменить Дмитрий Миронов), командующий Росгвардией Валерий Золотов и председатель Следственного комитета Александр Бастрыкин. Пример внезапного назначения Краснова на место всесильного прокурора Юрия Чайки стал уроком для многих силовиков.
Проблема Патрушева состоит в том, что он собирает вокруг себя в основном «старые» кадры. Единственным полезным кадровым приобретением команды Патрушева стало приглашение в команду молодого Александра Венедиктова, который постепенно перехватывает инициативу у Юрия Ушакова в плане контактов с США и НАТО (сфера, которую он курирует в Совете безопасности).
В последнее время в средствах массовой информации начали распространяться слухи о том, что Патрушев готовит своего сына Дмитрия на роль преемника Путина. Знающие Патрушевых люди понимают, что слабовольный, с зависимостью от наркотических средств Дмитрий Патрушев вряд ли может быть президентом Российской Федерации – даже имея за спиною всесильного отца. Скорее всего, данную информацию распространяют враги Патрушевых. Среди таковых называют Михаила Мишустина, Юрия Ковальчука и Сергея Кириенко.
Группа Юрия Ковальчука, имеющая сегодня одно из наибольших влияний в окружении Путина, максимально усилилась – в первую очередь за счет союза Ковальчуков с первым заместителем главы Администрации президента Сергеем Кириенко. Кириенко, контролирующий не только все ключевые позиции в Администрации и реально руководящий Администрацией при номинальной фигуре главы АП Антона Вайно, держит под контролем «Росатом», в то время как брат Юрия Ковальчука Михаил возглавляет Курчатовский институт. Ковальчук и Кириенко – «ястребы» российской политики и главные интересанты продолжения войны в Украине.
Одновременно Ковальчук находится в союзе с двумя ключевыми фигурами в ближайшем окружении Путина – Николаем Токаревым и Сергеем Чемезовым. Это обеспечивает группе Ковальчука – Кириенко максимальную устойчивость в нынешних политических процессах. К тому же Ковальчук взял на себя ответственность перед Путиным за результаты так называемой «специальной военной операции».
Если до войны наблюдалась конкуренция между группой Игоря Сечина и группой Сергея Чемезова, то теперь эта конкуренция нивелирована – в значительной мере из-за снижения влияния Сечина на политические процессы в стране, а также из-за того, что сам Путин не одобряет склоки между соратниками. Можно говорить о шатком перемирии между руководителями государственных монополий.
Это перемирие проявилось, к примеру, в том, что по решению Путина вторично функционал исполнительной власти был поделен между Сергеем Собяниным, считающимся политическим союзником Сечина, и премьером Михаилом Мишустиным, близким к группе Ковальчуков-Кириенко-Чемезова. При этом если ранее, во врем борьбы с коронавирусной инфекцией, Сечин и Мишустин постоянно интриговали друг против друга, то сейчас данные интриги явно не приветствуются Путиным.
По большинству вопросов Сечин солидаризируется с Патрушевым и совместными усилиями старается продвигать патрушевское видение российского экспансионизма на внешнем направлении (Индия, Иран, Курдистан, Африка, Венесуэла).
Серьезно снизилось влияние на Путина со стороны представителей старой питерской команды – Геннадия Тимченко и братьев Ротенбергов. Особенно после того, как в июне 2022 года из России сбежал один из ближайших соратников Путина, миллиардер Константин Голощапов (известный как «массажист Путина»). По данным источников Ascolta, Путин за последние полгода ни разу не встретился с Аркадием Ротенбергом, другом своей юности, а также максимально дистанцировался от Геннадия Тимченко (ранее считавшегося «кошельком Путина» и сыгравшим важную роль в организации «дела ЮКОСа»). Тимченко в последнее время старается убедить европейские и американские суды в том, что слухи о его близости к Путину – это преувеличение, и что он попал под санкции несправедливо. Это уже вызвало раздражение у Путина: в последнее время начались серьезные налоговые проверки на предприятиях партнера Тимченко, Леонида Михельсона.
В список олигархов, которые посылают сигналы о том, что они готовы откреститься от Путина, кроме Тимченко и Голощапова попали владелец «Альфа-банка» Михаил Фридман, миллиардер Роман Абрамович, совладелец холдинга «Система» Сергей Мндоянц, владелец энергетической компании ЕСН Григорий Березкин. Сигналы о готовности к компромиссам с Западом посылает Алишер Усманов. То есть, в России нарастает критическая масса тех, кто не довольны введенными санкциями. Большинство из них требовали компенсации из государственного бюджета за потерянные на Западе активы и надеялись на то, что взамен будут допущены к контрактам на внутреннем рынке. Сейчас оказалось, что их надежды не оправдались. Это привело к разочарованию.
Однако надеяться на то, что миллиардеры могут организовать сопротивление Путину – не разумно. Они далеки от политики, разобщены, а также понимают, что свержение Путина не приведет к желаемому для них результату: утерянные рынки заполнены другими игроками, их в Европе никто не ждет и начинать придется практически с ноля. Скорее всего, российские олигархи будут стараться решать свои проблемы закулисным путем, пытаясь выторговать через суды или лоббистские схемы ослабление в виде возврата принадлежащей им собственности – как это уже сделал Олег Дерипаска (фактически в Украине без лишнего шума были сняты аресты на акции и имущество Николаевского глиноземного завода, принадлежащего Дерипаске; пересмотр санкций относительно Дерипаски ведется сейчас в Великобритании).
Также вряд ли можно надеяться на чрезмерную активизацию «либерального блока» — особенно после ухода с поста главы Счетной палаты Алексея Кудрина и эмиграции Анатолия Чубайса. Глава Центробанка Эльвира Набиуллина, а также Герман Греф и Антон Силуанов серьезной роли не играют и были до последнего времени лишь «либеральным» прикрытием путинской политики перед западом. В марте 2022 года их поставили перед фактом: либо они играют по общим правилам, либо уходят в отставку. Вопреки ожиданиям многих экспертов, «либералы» решили остаться и играть по правилам, продиктованным Путиным.
Важный момент: источник Ascolta подтверждает, что находившийся в опале заместитель главы Администрации президента Дмитрий Козак (по сути, единственный, кто на заседании Совета безопасности в феврале 2022 года выступил против вторжения в Украину) снова вернул свое влияние. Козак в конце ноября даже удостоился аудиенции у Путина. Он начинает формировать собственную команду, которая будет продвигать политику примирения с Украиной и Западом. Но при этом не стоит полагать, что Козак станет антиподом Путина или выступит против Путина – его роль будет определяться в рамках, установленных Путиным (в лучшем случае – фрондирование относительно «ястребов» и представительство интересов Путина в переговорных процессах). Козак пытается заручиться поддержкой главы Русской Православной Церкви патриарха Кирилла, который в последнее время также выступает с позиций необходимости компромисса в украинском вопросе (это уже привело к серьезным расхождениям Кирилла с Дмитрием Медведевым).
Также в окружении Путина начинает формироваться команда «суперястребов», к которой относятся «повар Путина» и владелец ЧВК «Вагнер» Евгений Пригожин, а также глава Чечни Рамзан Кадыров. По многим вопросам они солидаризируются с Дмитрием Медведевым. Эта группа вступила в конфликт с группой Ковальчуков – Чемезова – Кириенко, и видимым проявлением этого конфликта является атака Пригожина на губернатора Санкт-Петербурга Александра Беглова (ставленника Ковальчуков). Также группа Пригожина-Кадырова старается заполучить в союзники министра обороны Сергея Шойгу (открытый конфликт Кадырова с командующим войсками Центрального военного округа генерал-лейтенантом Александром Лапиным – это попытка выступить на стороне Шойгу в конфликте с генералитетом).
Таким образом, сегодня в окружении Путина сформировались несколько групп влияния:
- Группа «Ястребов», делающих ставку на продолжение войны в Украине, на присоединение к России новых территорий (Юго-Восток Украины) и на превращение оставшейся части Украины в вассальное квазигосударственное образование. При этом в отношениях с Западом эта группа считает необходимым добиться признания субъектности России и нового передела сфер влияния в мире и Европе. Переговоры о мире данная группа готова вести не с Украиной, а с «хозяевами Украины», причем смысл самих переговоров появится только после того, как Россия получит более-менее серьезные преимущества в войне.
- Группа «суперястребов», считающая, что необходимо полностью ликвидировать украинскую независимость, воссоздать империю – даже ценой возможного вооруженного конфликта с НАТО. Именно эта группа нагнетает в СМИ «ядерные угрозы», а также критикует командование за недостаточную активность в наступательных операциях. Если для «ястребов» так называемая «СВО» – это «компания по освобождению украинцев из-под ига НАТО и их нацистских марионеток», то для «суперястребов» украинские граждане – однозначно враги, с которыми не следует считаться, а территория Украины – это Lebensraum России.
- Группа «голубей», считающая, что необходимо начинать диалог с Украиной о прекращении войны на основе признания либо существующей линии фронта как новой линии разграничения, либо же признания Украиной отторжения Донбасса и Крыма в обмен на возврат Запорожской и Херсонской областей и подписание договора о дружбе и добрососедстве, гарантирующего участие России в восстановлении украинской экономики и свободный допуск российских товаров в Крым по сухопутному пути. В отношениях с Западом эта группа делает ставку на поэтапное снижение санкционного давления. Последняя статья Генри Киссинджера в The Spectator сыграла против «голубей»: главный аргумент «ястребов» состоит в том, что если ранее запад был готов обсуждать нейтральный и внеблоковый статус Украины, то теперь даже Киссинджер не сомневается в том, что Украина станет членом НАТО, и о чем в таком случае можно говорить с Западом на данном этапе?
- Группа силовиков, считающая главной задачей сохранение устойчивости режима внутри страны и усиление конкурентных преимуществ России в мире. Война в Украине рассматривается ими как частность, как один из элементов более крупной игры, в которой имеется огромное количество звеньев (российско-американское ядерное противостояние, борьба за энергетические рынки, сближение с Китаем, вопросы Ближнего Востока, Африки, Латинской Америки, Центральной Азии, Арктики и т.д.). На этом фоне с точки зрения силовиков Украина – это «европейская Сирия». Они не мыслят имперскими категориями – их мышление является классическим мышлением представителей транснациональных корпораций. Большая часть представителей крупного бизнеса и государственных монополий группируется именно вокруг силовиков.
- Группа «молодых волков» — представители силовых структур, а также прошедшие через работу в силовых структурах управленцы, ориентированные лично на Путина, «гвардия Путина», старающаяся заменить собою стареющее поколение Патрушева-Бортникова-Нарышкина. В своем мировоззрении ориентированное на Запад (скорее по стилю жизни, а не идеологически), а также стремящееся взять под свой контроль различные сферы бизнеса (преимущественно IT и другие интеллектоемкие направления). Считают, что западные санкции и мобилизация бьют по их бизнес-основе, вредят их интересам. Поэтому потенциально готовы стать союзниками «голубей».
Эти группы сегодня формируют политику Кремля, взаимодействуя между собою и организовывая борьбу за близость к Путину.
Сам Путин старается поддерживать внутреннюю конкуренцию в группах и в секторах. К примеру, аппарат во главе с Кириенко активно борется с партийным руководством «Единой России» (противостояние Сергей Кириенко – Андрей Турчак), что заметно особенно на местах, а дискуссии вокруг будущего оккупированных территорий еще больше обнажили данный конфликт.
Внутри армии существует конфликт четырех групп влияния: министр обороны Шойгу, который близок лично к президенту, но не воспринимается генералитетом; генералы, сгруппировавшиеся вокруг начальника Генерального штаба Герасимова; кадровики и Главное политическое управление – окружение статс-секретаря Николая Панкова (к ним примыкает и глава военной разведки адмирал Костюков); «суперястребы» Кадырова и Пригожина, формирующие частные военные компании и старающиеся показать, что их бойцы экффективнее, чем все ВС РФ.
Внутри дипломатического блока подогревается конкуренция между группой Лаврова (максимально ослабленной в последнее время и сосредоточенной на представительских функциях), группой помощника президента Юрия Ушакова (контролирует большинство переговоров и большинство кадровых назначений) и формирующейся группой Александра Венедиктова из Совета безопасности. При этом Венедиктов, как указывают источники Ascolta, постепенно усиливает свои позиции.
Контролируемый конфликт существует в экономическом блоке (позиции Мишустина-Белоусова входят в конфликт с позициями Грефа-Набиуллиной-Силуанова, оставшихся без покровительства со стороны Кудрина, а также с позициями помощника президента Максима Орешкина).
Аналогичная ситуация наблюдается по всем направлениям. Путин создал классическую модель управления по принципу «divide et impera» («разделяй и властвуй»).
При этом устойчивость всей этой противоречивой конструкции определяется несколькими моментами:
— в России отсутствует оппозиция как таковая. Более того: те, кто сегодня претендуют на роль оппозиции – на самом деле являются скорее претендентами на получение грантов за псевдооппозиционную демагогию (Пономарев, Фейгин и другие) либо же откровенными провокаторами.
— Путин выстроил корпоративную систему, которая может действовать как слаженный механизм только при условии, что в центре этой системы находится сам Путин. Устранение Путина (уход его с поста президента, смерть или болезнь) приведут к ожесточенной борьбе за власть. Ни один из соратников Путина не может стать уравновешивающим элементом. История России показывает, что после харизматичного вождя в его окружении начинается усиленная борьба за власть, что наблюдалось и в 1924-1927 годах после смерти Ленина, и в 1953 – 1957 годах после смерти Сталина, и даже в 1982 – 1985 годах после смерти Брежнева. Во всех трех случаях к власти приходили наиболее неожиданные фигуры, при жизни предыдущего вождя занимавшие довольно скромные позиции. Окружение Путина боится, что уход Путина приведет не просто к разрушению системы, но и к острой борьбе внутри системы, которая обернется фатальными последствиями для всех нынешних игроков. Именно поэтому вся команда работает на сохранение системы, видя в ней элемент самосохранения.
— наличие внешнего врага заставляет общество сплотиться вокруг Путина и властной вертикали вообще. Для россиян характерны сплоченность и некритичное мышление в условиях, когда стране угрожают внешние силы. Проявление недовольства расценивается как работа на врага. Впрочем, это же характерно и для украинцев, что сейчас активно наблюдается. Власть может и далее рассчитывать на поддержку со стороны широких народных масс (социологические данные, дающие Путину поддержку ¾ населения России, отнюдь не фантастические). И эта поддержка не зависит ни от мобилизации, ни от падения уровня жизни, ни от потерь на фронтах. Единственное, что может пошатнуть поддержку – это отсутствие видимых побед на фронте (как это наблюдалось во времена Первой мировой войны: революция была невозможна в 1914 или в 1916 годах, когда русская армия демонстрировала успех, но серия поражений, стагнация на фронтах и введение продуктовых карточек привели к бунту).
— в России построено классическое сословное общество, в котором сами сословия регулируют отношения, вступают в конфликты между собой и не дают возможности сплотиться против существующего режима.
— рассчитывать на усиление социальных проблем не приходится: Фонд национального благосостояния России на сегодняшний день составляет 11 трлн 389 млрд рублей (185 млрд долларов) или 8% от ВВП 2022 года и продолжает пополняться за счет положительной конъюнктуры на мировых рынках энергоносителей (установление «потолка» для российской нефти странами ЕС не воспринимается как угроза, к тому же наличие координации в энергетической сфере между Россией, Саудовской Аравией, Ираном и Объединенными Арабскими Эмиратами позволяет запускать по отношению к Западу эффект бумеранга).
— средний класс как основной интересант создания гражданского общества и демократии в России сегодня отсутствует – в первую очередь из-за санкций, введенных Западом в 2014 – 2022 годах. Санкции, вопреки ожиданиям, ударили в первую очередь по среднему классу, а не по олигархату. Как результат, часть среднего класса эмигрировала, часть деклассировалась, а часть перешла на службу к олигархам. Мобилизационные действия в сентябре 2022 года привели к тому, что Россию покинула часть «верхнего прекариата» («креативный класс», высокооплачиваемые менеджеры и т.д.). таким образом, в России уничтожена основа для возможного продуцирования «цветных революций».
— возможность «бунта регионов» или «националистического ренессанса» в регионах Российской Федерации также маловероятна. Отдельные административно-территориальные единицы играют не столь существенную роль в государственной политике: управление территориями осуществляется командно-административным методом на уровне федеральных округов. Региональные элиты ограничены в своих политических возможностях, региональные контрэлиты пресекаются на корню (как это было заметно в случае с проявлением националистических тенденций в Татарстане в 2017 – 2018 годах или в ходе «дела Фургала» в Хабаровске в 2020 году). Ставка на развал России абсолютно беспочвенна в обозримой перспективе.
Таким образом, на сегодняшний день можно констатировать, что система, созданная Путиным, имеет серьезный запас устойчивости и может начать разрушение только с уходом самого Путина. В противном случае системе не угрожает ни «революция снизу» (бунт), ни дворцовый переворот, ни центробежные процессы, ни внешнее воздействие. Надеяться на то, что Россия вот-вот развалится, сегодня не приходится – особенно после усиления отношений с Китайской Народной Республикой, а также Турцией, Ираном и Индией (отмена личной встречи Путина и премьера Индии Нарендры Моди не стала преградой для развития экономических и политических отношений между двумя странами).
Однако в перспективе 2 – 3 лет кажущаяся стабильность России может измениться из-за:
а) необходимости транзита власти;
б) смены поколений в политике;
в) смены конъюнктуры на внешних рынках;
г) смены союзников и мировой архитектуры;
д) обострения отношений между основными политическими игроками;
е) последствий мирового экономического кризиса.
В такой ситуации говорить о неизменности внутренней стабильности России довольно сложно. В самой системе заложен будущий кризис, однако это вопрос отдаленной перспективы.
